Фотомонтаж Б. Клинча. 1934 год. «Дважды победитель. Василий Иванович Чапаев — победитель на Восточном и кинофронте»
9 февраля — день рождения Василия Ивановича Чапаева. По этому случаю, продолжая тему «Преемственность. Кино и театр», зададимся вопросом: а почему именно Чапаев, и никто иной, стал главным экранным героем советского кино 30-х годов? Фильм, напомню, вышел на экраны 5 ноября 1934 года. Исполнитель главной роли Борис Бабочкин вспоминал, что творилось через несколько дней в столице: «В десять часов утра ехали по московским улицам. Я спросил шофёра, что за громадные очереди стоят по улицам. Он ответил: «Это идёт новая картина «Чапаев». Не видели? Вот посмотрите. Если достанете билет»... Колонный зал Дома союзов украшен колоссальными фотографиями участников «Чапаева»... А успех «Чапаева» всё растёт и растёт, и уже по улицам Москвы после работы идут колонны трудящихся с фотографиями чапаевцев, транспарантами, плакатами, на которых написано: «Мы идём смотреть «Чапаева». А в маленьком районном городке Ленинградской области Кингисеппе, на центральной площади, где сосредоточены главные учреждения района — райисполком, милиция, пожарная команда и Дом культуры, — необычайная картина: на рассвете горят на площади костры, на таганках кипят чайники, идёт пар от заиндевелых лошадей, толчея, возбуждение... Что это? Мобилизация? Ярмарка? Нет. Это крестьяне окрестных сёл съехались смотреть «Чапаева», они ждут своей очереди, и картина идёт в Доме культуры круглые сутки. Через много лет я встречаю одного зрителя, бывшего военного. Единственного, который сознаётся, что не любит картину, не может о ней вспоминать хладнокровно. Почему? Около кинотеатра в толпе ему тогда сломали ногу, такая была давка...»
Газета «Правда» писала 22 ноября 1934 года: «Ленинградская фабрика массовой печати фильмов круглые сутки в три смены размножает только «Чапаева». Прошло 15 дней с тех пор, как «Чапаев» впервые появился на экране. За этот короткий срок картину смотрело свыше двух миллионов зрителей».
Что же предопределило фантастический успех фильма братьев Васильевых у советской публики? Ведь Чапаев опередил по своей популярности и рабочего-большевика Максима из трилогии «Юность Максима», «Возвращение Максима», «Выборгская сторона» (1934—1938), и многих других экранных персонажей. Что в Василии Ивановиче было такого особенного, что обеспечило попадание этого образа в «яблочко», в десятку? Чапаев в фильме — отнюдь не знаток марксистской грамоты, он только сметкой, интуитивно угадывает номер «правильного» Интернационала (второй или третий), чем его и подкалывает более образованный Фурманов. Точно так же Чапаева почти ставят в тупик заковыристые вопросы крестьян вроде: «Ты, Василий Иваныч, за большевиков али за коммунистов?». А в романе, по которому был снят фильм, Фурманов и прямо указывал, что Чапаев — не рабочий вожак, то есть «не Максим» (выделение моё): «Чапаева Фёдор слушал впервые. От таких ораторов-демагогов он давно уж отвык. В рабочей аудитории Чапаев был бы вовсе негоден и слаб, над его приёмами там, пожалуй, немало бы посмеялись. Но здесь — здесь иное. Даже наоборот: речь его имела здесь огромный успех!»
Рекламная афиша фильма
Рисунок 1934 года, отражающий народную популярность фильма «Чапаев»
Ответ на интересующий нас вопрос, на самом деле, заключён уже в самой его постановке. Ранее в этой серии постов говорилось, что в ходе «антикулацкой революции» произошёл огромный классовый переворот: за ВКП(б) пошло 100-миллионное крестьянское море, которое ранее следовало в основном за кулаками и буржуазией (нэпманами). И этот «второй ленинский призыв», только гораздо более масштабный, чем первый, стал новой социальной основой и опорой советской власти. Причём к этому «второму призыву» следует причислять не только крестьян, но и значительную часть горожан первого поколения, включая и выдвиженцев из этой среды. Все они увидели в экранном Василии Ивановиче человека с понятной и привычной им социальной психологией, манерами поведения, кругозором, в общем, своё alter ego. Вот в этом и заключён секрет феноменального успеха фильма и самого образа «Чапая».
Красноармейцы с лозунгом в поддержку фильма «Чапаев»
Появление конфеты «Чапаев» также было вызвано популярностью фильма
Борис Бабочкин говорил: «Образ Чапаева существовал во мне уже совершенно независимо от моего желания или нежелания. Он появился на свет и зажил своей самовольной, самостоятельной жизнью и уже не подчинялся ни режиссёрам, ни консультантам, ни даже мне самому». Присматриваясь к образу Чапаева, мы можем многое понять и о самом «человеке второго призыва», его типичных чертах характера, а ещё вернее — о том, каким он хотел себя видеть.
Довольно показательно и то, что образ Чапаева продолжал жить и развиваться и после начала Великой Отечественной войны.
Известный плакат Кукрыниксов 1941 года:
Агитационный ролик 1941 года «Чапаев с нами»:
Великую Отечественную войну выигрывал в своей массе именно тот крестьянин, к которому так умело, с учётом его психологии, обращался в фильме Чапаев. Именно к нему в первую очередь адресовало свои призывы Советское правительство устами Чапаева в приведённом выше ролике «Чапаев с нами», и в другой агитации. Чтобы ещё раз убедиться в этом, можно перечитать, например, вот это известное стихотворение Константина Симонова, опубликованное газетой «Красная звезда» 18 июля 1942 года:
Писатель Михаил Алексеев вспоминал: «Мне, политруку миномётной роты, в самые тяжёлые дни Сталинградской битвы не нужно было без конца заклинать своих бойцов: «Ни шагу назад!» Мне достаточно было прочесть стихотворение Симонова «Убей его!» — стихотворение, появившееся как раз в ту пору. Свидетельствую: оно потрясло наши солдатские души».
Поставим вопрос: к кому оно, с социально-классовой точки зрения, обращено? К рабочему? Нет. К интеллигенту? Тем более нет. К потомку «бывших», дворян или буржуа? Разумеется, нет. Адресат стихов вполне прозрачен: они обращены к крестьянину. Отсюда все те простые ценности крестьянской жизни, о которых и напоминает автор: «дом с бревенчатым потолком, его стены, печь и углы, дедом, прадедом и отцом в нём исхоженные полы» и т.д.
Но, поняв этот факт, мы можем сделать и более широкий вывод: после победы «антикулацкой революции» и введения нео-нэпа всё государство, всё общество перестраивалось так, чтобы соответствовать психологии, привычкам, запросам, вкусам и предпочтениям человека «второго призыва». Включая не только «зажиточных колхозников», но и горожан первого поколения, и выдвиженцев из этой среды. Общество переделывало себя, условно говоря, «под Чапаева» — жёстко, а порой и жестоко. Безжалостно отсекая или — в культуре — переводя из главенствующего направления в культурную оппозицию всё, что не отвечало этим целям. И это вовсе не было какой-то блажью или чем-то необязательным: ведь несоответствие между классовым базисом и надстройкой неизбежно ведёт, рано или поздно, к крушению последней. А в эпоху грядущей, как всем было ясно, войны, это несоответствие приобретало особенно опасный, драматический характер. Крестьянин, в своей массе, просто не стал бы сражаться и проливать кровь за государство, в котором он не чувствовал бы, по всем признакам, «свою» власть. (Как это уже и случилось в 1914-1918 годах). Вот это всё и предопределило тот коренной поворот во всех сферах жизни общества, который произошёл в середине 30-х. И о котором левая оппозиция в уже процитированном здесь «Бюллетене оппозиции» начала 1935 года писала: «Общее направление поворота — вправо, ещё вправо и ещё правее».
P.S. Ещё раз напомню, что история России и СССР после 1917 года в рамках данной серии рассматривается не сама по себе, а в качестве иллюстрации общих закономерностей эволюции, главным образом — «третьего закона Ньютона» для эволюции, о том, что «действие рождает противодействие, равное по силе и обратное по направлению». Для советской истории этот закон коротко выразил Л. Троцкий, который писал: «Завоевание власти, как ни важно оно само по себе, вовсе не превращает партию в полновластного хозяина исторического процесса. Овладев государством, партия получает, правда, возможность с недоступной ей ранее силой воздействовать на развитие общества; но зато и сама она подвергается удесятерённому воздействию со стороны всех других его элементов».
ВКП(б) в ходе «антикулацкой революции» резко сдвинула влево 100 миллионов советского крестьянства, приведя его к машинному земледелию и коллективной обработке земли. Это было «действие». Каким же в ответ должно было быть «удесятерённое» противодействие? По-моему, ответ очевиден: сто миллионов советского крестьянства должны были сдвинуть ВКП(б) в обратном направлении...
(Продолжение следует).
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ
Journal information