Александр Керенский
27 (15) февраля 1917 года произошло событие, по поводу которого императрица Александра Фёдоровна писала августейшему супругу из Царского Села: «Я надеюсь, Кедринского из Думы повесят за его ужасную речь — это необходимо (военный закон, военное время), и это будет примером. Все ждут и умоляют тебя проявить твёрдость» (в письме от 24.02.1917). Речь шла, конечно, об Александре Фёдоровиче Керенском, который ужаснул царицу своей речью от 15 февраля в Государственной Думе. Что же это была за речь, за которую оратора надлежало «повесить»?
Вот краткие выдержки из неё:
«Наша обязанность сказать, что и мы, Россия, мы истощаемся и настроение наших народных масс падает в бесконечной прогрессии».
«Если вы вспомните подлинную жизнь, если вы посмотрите на то, что окружало вас две недели назад... вы поймёте, господа, что страна находится уже в хаосе, что мы переживаем небывалую в исторические времена, в жизни нашей родины смуту, смуту, перед которой время 1613 года кажется детскими сказками!»
«Перед нами, господа, та самая картина, которую переживала Франция во время Великой революции».
«Вы знаете, я по политическим своим личным убеждениям разделяю мнение партии, которая на своём знамени ставила открыто возможность террора, возможность вооружённой борьбы с отдельными представителями власти, к партии, которая открыто признавала необходимость тиранов убивать. Мы были последователями тех людей...
Председательствующий. Член думы Керенский, я прошу изложением программы вашей партии не давать основания утверждать, что в Государственной думе может раздаваться приглашение к чему-либо подобному тому, о чем вы говорите.
Керенский. Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут...»
«С нарушителями закона есть только один путь физического их устранения (голоса слева: «Верно»; рукоплескания слева; шум справа).
Председательствующий. Член Государственной думы Керенский, я призываю вас к порядку и предупреждаю, что при повторении чего-нибудь подобного я вынужден буду лишить вас слова».
Председатель IV Государственной Думы Михаил Владимирович Родзянко (1859—1924)
Что же, приходится признать, что царица была по-своему права: согласно порядкам, существовавшим в Российской империи, с человеком, публично провозглашавшим такое, вроде прославления необходимости «убивать тиранов», по примеру гражданина Брута, вполне могли поступить по законам военного времени. Вот только Александра Фёдоровна не учла того, что успел прозорливо разглядеть Александр Фёдорович: что в стране уже пошла волна революции, и царской власти не удастся её погасить. А говоря о «партии, которая на своём знамени ставила открыто возможность террора», Керенский подразумевал, конечно, запрещённую партию эсеров, в которой он действительно состоял. Видимо, он счёл, что настало время отречься от маскировочного флага «трудовиков», от имени которых он был избран в Думу, и вернуться к старому боевому флагу своей партии. И которая спустя считанные недели из «преступного сообщества» превратилась в самую популярную партию в стране, с миллионом участников.
Этот фотоснимок ярко отражает политическую природу Александра Фёдоровича — колебания и неуверенность в себе
Что ж, в февральские дни Керенский действительно проявил себя как талантливый политик, умевший «угадать волну». А к июлю уже сам отрёкшийся император проникся к нему симпатией и записывал в дневнике: «Этот человек положительно на своём месте в нынешнюю минуту; чем больше у него власти, тем лучше». Увы, успех Александра Фёдоровича оказался недолговечен: нельзя слишком долго балансировать между двумя противоположными силами, революцией и контрреволюцией, нравиться и тем, и другим. В конце концов вокруг Керенского закономерно оказалась зияющая пустота, в которую он и провалился...
А история ещё посмеялась над совпадением его имени и отчества с именем и отчеством последней царицы. Мог ли Александр Фёдорович в триумфальные для него дни Февраля представить, что не пройдёт и полугода, как его станут оскорбительно для них обоих путать с... царицей Александрой Фёдоровной, которая в феврале желала его «повесить»?..
Из поэмы В. Маяковского «Хорошо!»:
Быть
Керенскому
биту и ободрану!
Уж мы
подымем
с царёвой кровати
эту
самую
Александру Фёдоровну.
Речь идёт о стойком слухе, что Керенский якобы спит в Зимнем дворце на кровати царицы...
Уже в 1960-е годы Керенский в разговоре со встретившимся с ним в эмиграции советским журналистом Генрихом Боровиком клятвенно заверял, что он этого никогда не делал. Г. Боровик рассказывал:
«— Да они ж меня все ненавидели и ненавидят! — взорвался Керенский. — Они ж монархисты… Вы знаете, как они меня называли? «Александра Фёдоровна»! Они намекали на то, что я якобы спал на кровати императрицы Александры Фёдоровны. А я, клянусь Богом, там не спал!».
Но не помогло...
Полный текст речи Керенского 15 февраля 1917 года:
http://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43868579707/A.F.Kerenskiy-REVOLYUTSIYA-NACHALAS!-Rech-v-Gosudarstvennoy-Dume
Действует параллельный блогу дзен-канал «Исторические хроники»
Подписывайтесь, если понравилось.
Journal information