"Александр, добрый день!
Получил Ваше письмо... со всеми приложениями к нему, большое спасибо! Вначале коротко сообщу о себе: отправки меня на суд в Москву или Ростов следует ожидать, но произойдёт это, я думаю, не раньше мая месяца.
Теперь о Ваших публикациях, написанных к 50-летию Октябрьского пленума ЦК КПСС. Собранный Вами фактический материал чрезвычайно интересен, и факты никакому сомнению не подлежат. Общая картина происходящего исторического процесса, нарисованная на основании собранных фактов, также верна. (Скептикам, которые скажут, что анализируются "мелочи", можно ответить, что "дьявол прячется в мелочах"). Однако, я бы внёс сюда ряд важных уточнений. Они будут, кстати, гораздо более заметны, если рассматривать не только "советский цикл" российской истории, но и предшествующие её циклы. На них совершенно справедливо указывал один из ранее подключившихся к дискуссии авторов. В историческом отрезке, ограниченном правлением так называемой "династии Романовых", можно выделить два цикла, связанных с двумя династиями: 1) династия Кошкиных-Захарьиных; 2) Голштин-Готторпская династия. Историю последней следует отсчитывать не с Петра III (собственно Голштин Готторпского), а с Екатерины II. Пётр III является последним в предыдущем цикле, поскольку никакой властью не обладал вообще: проводимая им политика встретила такое неприятие во всех слоях общества, что все затеваемые этим горе-императором мероприятия саботировались. Екатерина же, напротив, "подморозила Россию" на славу: сосредоточила бесконтрольную власть и усилила крепостничество. Александр I, будучи тайным либералом, по ряду причин изменить ничего не мог, однако позволил чрезвычайно расплодиться масонским обществам, помышлявшим об отмене крепостного права и о Конституции (в этих обществах состояло едва ли не всё офицерство, а сам Александр, видимо, находился с ними в тайном сговоре). Но никто не призывал к ответу никаких репетиловых — "оттепель"!
Далее: "подморозка России" Николаем I на 30 лет — это классический эталон, которым мы в дальнейшем и будем мерять все остальные "подморозки" (со ссылками на "классическую" книгу Астольфа де Кюстина "Россия в 1839-м году", на русском издавалась под названием "Николаевская Россию").
"Подморозка России" Николаем I на 30 лет — это классический эталон".
Император Николай I. Егор Ботман. 1856
Далее следует другой, опять-таки эталонный период — "оттепель" Александра II. Именно в этот период впервые были употреблены термины "гласность" и даже... "перестройка" (!). Не вдаваясь в подробный разбор всех правлений, заметим, что в данном цикле у Николая II, действительно, была наименьшая власть. В наступившем затем "советском цикле" также легко прослеживается чередование "оттепелей" и "подморозок". Это же чередование можно обнаружить как в более раннем цикле правления династии Кошкиных-Захарьиных (Романовых), так и в начавшемся постсоветском цикле. Вряд ли можно сомневаться, что усиление (относительное) центральной власти — характерный признак любой "подморозки". А это означает, что процесс ослабления центральной власти от начала к концу каждого цикла идёт также НЕ ЛИНЕЙНО, а по принципу ЗАТУХАЮЩЕГО МАЯТНИКА. Это первое.
"Эталонный период — "оттепель" Александра II. Именно в этот период впервые был употреблён термин "гласность".
Александр II зачитывает манифест об отмене крепостного права
Кроме того, каждая отдельно взятая "оттепель" или "подморозка" на своём протяжении также не протекает линейно: "температура" меняется в зависимости от ряда факторов. В романе Юрия Дружникова "Ангелы на кончике иглы" (действие происходит после ввода советских войск в Чехословакию) есть диалог на эту тему двух тайно диссидентствующих сотрудников редакции газеты:
"— А кто хочет горчицы — того, значит, сажай! Сейчас стесняются. Но погоди! Вот-вот начнётся новый культ, и тогда...
— Постой-ка! Почему начнётся?
— А культы у нас всегда начинаются на крови. Культ Ленина — после гражданской войны. Сталина — после уничтожения кулачества и второй цикл после войны. Кукурузника — после подавления танками Венгрии. Нынешнего...
— Думаешь, после Чехословакии?
— Само собой!
— Тогда можешь считать, что культ начался. Размер фотографий рекомендовали увеличить и давать их чаще."
Хотя роман Дружникова — классический образец "антисоветчины" (в нём нашли отражение все типические для такого мировоззрения черты) — автор, несомненно, знает, о чём пишет. Брежнев, как он изображён в романе, — на все 100 процентов подтверждает Вашу теорию. В личном общении — любящий тяжеловесные шутки незлобивый добряк, неисправимый "шумахер", даже в пожилом возрасте гоняющий на безумной скорости по ночной Москве и досадующий, что не может... оторваться от собственной охраны! (По сюжету, он хотел с глазу на глаз переговорить с Андроповым). Разумеется, никакой "полнотой власти" он не обладает. Стратегию в действительности вырабатывает "серый кардинал", он же "худой товарищ" — Суслов. А "дорогой Леонид Ильич" в принятии конкретных решений связан по рукам и ногам. Зато он способен выпить портвейна "Три семёрки" с остановившими его глубокой ночью ППС-никами. То есть: сам он, как личность, инициатором мертвящей скуки, абсолютно и безоговорочно царившей в то время на всех собраниях, быть не мог. Откуда же она бралась? Об этом также приводятся интересные сведения. В составе 12-го отдела 7-го оперативного управления КГБ, проводившего специальные операции по слежке, были не только "группы наблюдения", но также "группы скандирования" и некоторые другие. В "группе скандирования" работает герой романа Утерин: "Тексты для скандирования сотрудникам выдавали заранее, отметив галочками, после каких слов в докладе какую здравицу произносить, когда аплодировать, когда аплодировать бурно, после какого абзаца долго не смолкать, а когда вставать и устраивать овацию. В обязанности входило также вовлекать окружающих в аплодисменты и крики "ура!". Делалось это так. Когда приближались слова, после которых должны были следовать аплодисменты, Утерин поворачивался к своим соседям справа и слева, и, восторженно улыбаясь, говорил:
— Здорово сказано, правда? Гениально! Давайте похлопаем!..
Тут как раз докладчик прерывался (у него в тексте тоже стояла галочка), и Утерин мгновенно принимался хлопать. <...>
Работал Владимир добросовестно, но вечерами у него теперь оставалось время. Он стал мечтать сделаться следователем, и после 2-го курса юрфака был переведён в группу борьбы с нарушениями советской морали. Работа в группе была разнообразной. Сотрудники группы дежурили возле церквей в праздники и, отводя в сторону, били молодых людей, пытающихся войти в церковь. В парадных избивали евреев, желающих поехать в Израиль. По указаниям смежного отдела поджидали у выхода студентов, вынимали из портфелей самиздат и били кастетами. Но били без увечий, поскольку это были меры чисто воспитательного характера".
Поэтому и не раздавалось с трибун никаких шуток. Шутка — атрибут живого общения, а когда всё срежиссировано — места для шуток и смеха нет. Первое время после революции ни о какой режиссуре речи быть не могло по причине демократического духа всех проводившихся собраний. Я думаю, что режиссура начинала появляться в случаях замены выборов на местах назначениями сверху. Режиссура-то, по большому счёту, требуется только назначенцу — руководителю, выбранному коллективом, она не нужна. Либо она необходима в случаях, когда за неким собранием существует жёсткий внешний контроль (со стороны партийных органов). Таким образом, непринуждённая атмосфера и шутки могли появляться в официальных собраниях в "оттепельные" времена — всякий раз, когда речь заходила о "возврате к ленинским нормам". Брежневская же эпоха в историю вошла в качестве "заморозка" (хоть и не особо морозного, так как Суслов пришёл к выводу, что можно управлять народом без массовых репрессий, другими методами). Приведённые Вами материалы указывают на то, что "заморозок" этот поначалу (при смещении Хрущёва) получил вид ещё большего усиления оттепели. Настоящее "завинчивание гаек" началось, видимо, и в самом деле уже после "пражской весны". Но, как бы гайки ни крутили, — таких эксцессов деспотизма, какие случались в предшествующие "оттепельные" времена, уже не случалось. (В чём можно усмотреть воздействие классовой борьбы трудящихся в эпоху "бархатной" реставрации капитализма). Например, советское руководство панически боялось повторения новочеркасских событий 1962 года. По этой причине, когда в стране стала ощущаться нехватка зерна, его предпочли закупать за границей на золотовалютные резервы. Леонид Ильич сказал в узком кругу: "Пока я жив, хлеб дорожать не будет..."
Шуточки-прибауточки определённо связаны и с бородатостью. Хотя кто-то из участников дискуссии правильно заметил, что "это просто мода", — мода никогда не возникает на пустом месте. Она — часть стиля, и меняется в зависимости от предпочтений эпохи (то есть имеет во многом социальные корни). Речь, на самом деле, идёт не о бородатости как таковой, а о возможности отступить от общепринятого дресс-кода (это как минимум), либо даже открыто демонстрировать принадлежность к некоей субкультуре (возможно, оппозиционной). Отступление от дресс-кода всегда воспринимается обществом (а в особенности — властью) как фрондёрство — да и в самом деле является таковым. Поэтому реакция власти на такие проявления плюрализма (забытый ныне "перестроечный" термин) может сказать о многом. Плюрализм в партии изживается во время "заморозков": с уничтожением фракций и всяческих "оппозиций" (служивших прибежищем для бородатых), а затем и "антипартийных групп" (группировка усатых). В упомянутом романе Ю. Дружникова одному из героев — члену ЦК КПСС и главному редактору газеты, — жена гладит брюки через простыню, поскольку СЛИШКОМ хорошо выглаженные брюки также категорически не приветствуются. То есть: в эпоху "заморозка" самой партийной элитой дресс-код соблюдается до мелочей. Но насколько его нарушения допускаются за пределами "элиты" — в обществе? Нам нетрудно припомнить, как подобные нарушения преследовали в советских школах "застойной" эпохи. Повсеместно в ходу были злобные придирки к самым незначительным мелочам. В "перестройку" эти придирки со скрипом стали изживаться из системы образования, а при Ельцине никому не было никакого дела до внешнего вида школьников. Затем, при очередном "заморозке", снова появились школьная форма и дресс-код. Параллельно с этим по школам начали рассылаться инструкции по выявлению среди школьников по внешнему виду членов "неформальных объединений" и взятии их на заметку. (Эпоха, "основания династии", в силу своей лихорадочности, сочетает в себе проявления самой жаркой "оттепели" с самым лютым "заморозком").
В начале "оттепели" Александра II распространились нигилисты. Эти молодые люди зачастую были патлаты, а их общий вид воспринимался обществом как "неряшливый". В то же время, нигилистки, напротив, имели привычку стричься и нагло носить очки. (В царской России ношение очков долгое время также являлось нарушением дресс-кода: например, князь Горчаков даже имел на это специальное разрешение).
И. Е. Репин. Студент-нигилист. 1883
Н. А. Ярошенко. Курсистка. 1883. Студент. 1881
Это не является специфическим только для России. В книге Чарльза Райха "Создавая контркультуру" описывается, как студент-новичок, попадая в кампус, сперва перестаёт стричься, следуя "всего лишь моде", а через полгода становится законченным радикалом. Джерри Рубин в "Do it" говорил: мы распознаём своих по длинным волосам. К концу 1970-х годов студенческий радикализм в США пошёл на убыль, и вот что подметили исследователи: "Студенческая группа образца 1979 года — это консервативный коллектив. Волосы стали короче, бороды аккуратнее. На смену потёртым джинсам — своего рода пролетарской униформе — пришли джинсы, разработанные лучшими модельерами". А вот в Турции короткие бородки принято носить среди молодёжи левых взглядов, в то время как окладистые — у приверженцев исламских ценностей. В советском обществе мы, несомненно, видим явление из этого же ряда. Среди горожан (крестьяне носили бороды в силу религиозной традиции) количество бород увеличивается во времена "оттепелей" и несомненно указывает на распространение в обществе фрондёрских настроений. Это особенно касается "шестидесятников". Скажите-ка: разве можно считать по-настоящему благонадёжными романтиков-геологов, поющих у костра про "солнышко лесное"? Но, с другой стороны, предъявить-то этой секте вольнодумцев нечего. Поэтому официозная культура начала изображать таких бородачей несколько иронически: смотрите, граждане дорогие, остались у нас пока что такие вот чудики, но они же безопасные, даже пользу приносят.
Но дальше — больше, и начали уже появляться подражающие западным субкультуры и сопутствующая им рок-музыка. Интересно проследить, как менялось отношение партийных властей к этим явлениям. Где-то в начале брежневской эпохи министр культуры Екатерина Фурцева случайно прослушала пластинку "Битлз" и стала наводить справки: что это такое? Ей рассказали, что это парни из рабочих семей, играющие музыку угнетённых американских негров. Фурцева расценила это как очень прогрессивное явление, и решила поддерживать его в СССР. В Минкульте был создан специальный отдел для поддержки подобных коллективов и организации их гастролей по стране. Правда, по бюрократическому головотяпству этот отдел ничего не сделал, и в итоге был распущен. Фурцева успела договориться и о выступлении "Битлз" в Москве в ноябре 1968 года. Однако "битлам" настоятельно посоветовали (кто следует) на гастроли в Москву не ездить в связи с советскими танками в Праге в августе того же года. В этом моменте, опять-таки, можно усмотреть некую поворотную точку "смены вех". "Пражская весна" явилась пусковым механизмом для очередного российского (советского) "заморозка". Тем не менее, согласно мемуарам Владимира Рекшана (из питерской рок-группы "Санкт-Петербург"), власти и после этого открыто не преследовали рок-н-ролльных волосатиков, хотя и не приветствовали. В частности, ему, известному рокеру с хайром ниже плеч, никто не мешал учиться в пединституте. И ничего похожего на охоту комсомольских активистов на стиляг с саксофонами, которое встречалось, видимо, и в хрущёвскую "оттепель". Отношение властей стало окончательно негативным, видимо, только после того, как британская разведка перехватила в Вене (на пути в Израиль) некоего молодого человека и с большими усилиями подготовила из него Севу Новгородцева. (Проект "Севы", кстати, был разработан заранее, и подходящую кандидатуру на исполнение этой роли нашли с трудом). Интересно, что две кампании против рок-музыки в советской прессе были инициированы, на самом деле, не "партийцами", а воротилами эстрадного бизнеса, которые почувствовали угрозу конкуренции со стороны рок-коллективов. Таким образом, несмотря даже на очередной заморозок, хватка власти и в самом деле была уже совершенно не та, что в прежние времена.
(Окончание следует).
Предыдущие публикации И. Романова по теме:
1. РИМСКИЕ ЦЕЗАРИ И СОВЕТСКИЕ ВОЖДИ, ОПЫТ ПАРАЛЛЕЛЬНОЙ БИОГРАФИИ (часть 1)
2. РИМСКИЕ ЦЕЗАРИ И СОВЕТСКИЕ ВОЖДИ, ОПЫТ ПАРАЛЛЕЛЬНОЙ БИОГРАФИИ (часть 2)
3. Ещё об исторических циклах
4. Ещё об исторических циклах (2), начало
5. Ещё об исторических циклах (2), окончание
Для имеющих возможность и желание оказать помощь политзэку — переслать деньги для оплаты адвоката И. Романова можно через Яндекс-кошелек Ларисы Романовой: 410012031648898
Journal information