Кукрыниксы. Карикатура из серии «Враги революции» на Александра Гучкова. 1957 год
Стихи Эмиля Кроткого:
В февральской хронике случайная особа
Вёл в Пскове торг с царём. Проторговались оба.
14 февраля 1936 года не стало Александра Ивановича Гучкова (1862—1936), лидера партии октябристов, председателя одной из царских Государственных Дум. Октябристы — это была партия праволибералов, правее кадетов, сторонники П.А. Столыпина. Гучков имел репутацию яркого и своеобразного деятеля. Его политический противник граф Сергей Витте замечал: «Гучков — любитель сильных ощущений и человек храбрый». Впервые Александр Иванович удивил своих друзей и знакомых, когда отправился добровольцем в Южную Африку на англо-бурскую войну. Защищая независимость буров, он получил ранение в ногу и попал в английский плен.
Его второй не менее рискованный поступок привлёк уже всеобщее внимание. Заканчивалась русско-японская война... Будучи уполномоченным Красного Креста, Гучков добровольно остался в Мукдене с русскими ранеными, когда в город вступили японские войска. Московская городская дума выразила ему благодарность за этот «самоотверженный подвиг». На японцев поступок Гучкова также произвёл сильное впечатление, и после месячного плена его отпустили на родину. Любопытно, что позднее, уже в эмиграции, прочтя книгу Бориса Савинкова «Воспоминания террориста», Гучков с сожалением заметил: «Зависть берёт! Каким первоклассным человеческим материалом располагала революция в своей борьбе против власти... А почему мы в нашей борьбе за правое дело и в нашей защите этого правого дела так беспомощно-немощны, почему мы не можем найти в нашей среде того идейного горения и той жертвенной готовности (жертвенной готовности во всех формах), которыми были так богаты те?». Впрочем, Александр Иванович и в политическую борьбу своей партии старался внести эти черты. За любое невежливое слово он вызывал своих оппонентов на поединок и заработал репутацию отчаянного бретёра. Он дрался на дуэли с графом А. Уваровым, с жандармским полковником С. Мясоедовым, вызвал на поединок П. Милюкова (но потом противники помирились). Когда после одной из дуэлей, с раненой рукой на перевязи, Гучков явился в Государственную Думу, депутаты встретили его восторженной овацией.
А.И. Гучков
В 1912 году Гучков произнёс речь против Григория Распутина, после которой стал личным врагом императорской семьи. Он говорил: «Вы все знаете, какую тяжёлую драму переживает Россия… В центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков, странная фигура в освещении XX столетия… Какими путями достиг этот человек центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти… Григорий Распутин не одинок; разве за его спиной не стоит целая банда…? Антрепренёры старца! Это целое коммерческое предприятие! Никакая революционная и антицерковная пропаганда за многие годы не могла бы сделать того, что Распутин достигает за несколько дней… Не случайно социал-демократ Гегечкори говорит о нём: «Распутин полезен». Для друзей Гегечкори чем распутнее, тем полезнее… Где власть государства? Где власть церкви?»
Незадолго до Февральской революции Гучков участвовал в подготовке дворцового переворота. «Мне стало ясно, — вспоминал Гучков, — что государь должен покинуть престол». В Пскове вместе с В. Шульгиным он принимал отречение Николая II. Февраль сделал Гучкова военным и морским министром Временного правительства — правда, ненадолго, уже 29 апреля ему пришлось уйти в отставку из-за своей слишком правой позиции (он был, в частности, непримиримым сторонником «войны до победного конца»).
Карикатура Бориса Ефисова на А.И. Гучкова
Кадет Владимир Набоков вспоминал одно из выступлений Гучкова перед министрами: «Речь, вся построенная на тему «не до жиру, быть бы живу», дышала такой безнадёжностью...» «Революция — тяжёлое бедствие для государства, — говорил Гучков. — Она срывает жизнь с её привычных рельсов, массы выходят на улицу. Теперь мы должны снова загнать толпу на место, но это нелёгкая задача».
Гучков принял активное участие в Белом движении, а после его разгрома оказался в эмиграции. Здесь Гучков, по-прежнему сторонник радикальных методов борьбы, поддерживал террористические акты против представителей Советской власти (в частности, на поддержку убийц советского дипломата Воровского в 1923 году он потратил 50 тысяч рублей).
В 1936 году похороны Гучкова, возможно, в последний раз собрали вместе все сливки русской эмиграции — от А. Керенского до А. Деникина. Как шутили большевики, битые сливки...
Journal information