18 марта — день Парижской Коммуны. В 20-е годы это был праздник и нерабочий день в СССР. Потому что Страна Советов ощущала себя — через 50 лет — продолжением Коммуны.
Вероятно, есть такой исторический закон, действие которого мы наблюдаем последние полтора столетия: успешной революции должна предшествовать другая, неуспешная, разгромленная её врагами. Иногда и не одна... Например, красному флагу Октября над Петроградом и Москвой предшествовал красный флаг над Парижем полувеком ранее, сорванный версальцами. А ещё — подавленная первая русская революция 1905 года, которую В.И. Ленин назвал «генеральной репетицией» Октября.
Красной революции в Китае 1949 года предшествовала «генеральная репетиция»: резня, устроенная китайским коммунистам гоминьданом Чан Кайши в 1927 году.
Революции 1959 года на Кубе предшествовала «генеральная репетиция»: неудачный штурм казарм Монкада сторонниками Фиделя в 1953 году, после которого они попали в тюрьму.
Боливарианской революции в Венесуэле 1998 года предшествовала «генеральная репетиция»: неудачная попытка переворота Уго Чавеса 1992 года, за которую он был арестован, а до этого ещё жестоко подавленные голодные бунты 1989 года «El Caracazo». И так далее...
Психологическое объяснение этого несложно понять: революционеры должны до дна испить чашу поражения, испробовать всю её горечь полной мерой, чтобы избавиться от «дурацкой болезни беспечности». Которой переболели едва ли не все революционеры. Например, парижские коммунары начали с торжественного сожжения гильотины. Большевики тоже страдали этим: отпускали под честное слово атамана Краснова и амнистировали черносотенца Пуришкевича — в то самое время, когда белые в своём знаменитом «Ледяном походе» уже без сантиментов расстреливали пленных тысячами. Но всё-таки пепел 1871 и 1905 годов стучал в их сердце, при именах Тьера, Галифе, Римана и Мина кулаки непроизвольно сжимались, и это помогло им усвоить простейшую грамоту революции: «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, но не сразу революция научается защищаться». «Разбитые армии хорошо учатся» (Ленин). Главным зерном победы является предшествующее поражение.
Эдуар Мане (1832—1883). Расстрел коммунаров. 1871
Был ещё такой небольшой занятный эпизод в советской истории. После Октября прошло два месяца и две недели. Стоял хмурый зимний день, один из тех морозных дней, которые так ярко описал Александр Блок в своей поэме:
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком — ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка.
А все горизонты молодой красной республики были затянуты грозовыми тучами. С запада на неё надвигались кайзеровские армии... И вот в этот день шедшие с какого-то утомительного заседания руководители РСФСР были шокированы тем, что председатель Совнаркома вдруг пустился в весёлый пляс прямо посреди снежных сугробов. Не случилось ли с ним чего-то от перенапряжения?.. Конечно, они стали спрашивать, в чём дело, какова причина столь неожиданного и необъяснимого ленинского веселья. На что Владимир Ильич радостно отвечал:
— Мы продержались на один день дольше, чем Парижская Коммуна!
По крайней мере, такова легенда, очень похожая на правду. Для Ленина это означало, что история сделала ещё один маленький шажок вперёд: предыдущее государство под красным флагом продержалось 72 дня, а Советская Россия — уже целых 73 дня! Теперь мы знаем, что она продержалась в реальности примерно в 370 раз дольше — 74 года. И это очень немало...
Советские плакаты, посвящённые Парижской Коммуне
«Мертвецы Парижской Коммуны воскресли под красным знаменем Советов!» — написал советский художник на плакате.
Советский плакат, посвящённый Парижской Коммуне. Фрагмент
Картина «Свадьба во время Парижской Коммуны», художник Paul Felix Guerie:
Фотографии дней Коммуны:
Баррикада на стыке улиц Германии и Севастопольского бульвара
Погибшие коммунары
То же в живописи:
СССР жил, пока не забывал жестокий урок, преподанный коммунарам версальцами. Одно из подтверждений чему — эта небольшая коллекция листков из советских отрывных календарей. Но стоило забыть этот исторический урок и перейти к «новому мышлению» с
P.S. Чтобы не заканчивать на невесёлой ноте, процитирую для поднятия настроения бранный отзыв о Парижской Коммуне, который мне несколько лет назад довелось прочитать в книге китайских антикоммунистов, выпущенной в Москве на русском языке («Девять комментариев о коммунистической партии»):
«В то время в Париже, как свидетельствуют и французы, и иностранцы, Парижская Коммуна была группой всё сокрушающих, лишённых каких-либо идеалов, бродяг. Поселившись в красивых зданиях и больших особняках, поедая необычную для них, вкусную пищу, они заботились только о наслаждении сиюминутным счастьем и не задумывались о будущем. Во время восстания французские коммунары наложили цензуру на прессу. Они взяли в заложники и позже расстреляли архиепископа Парижа и исповедника короля Жоржа Дарбуа. Просто ради своего личного удовольствия они безжалостно убили 64 священнослужителя, поджигали дворцы, разрушали правительственные учреждения, частные дома и исторические памятники. Богатство и красота французской столицы не имели себе равных в Европе. Однако во время восстания Парижской коммуны здания были сожжены дотла, а людей убивали. Такие злодеяния и жестокость редко встречались в истории» (стр. 30-31).
Что к этому добавить? Почти нечего. Какими же героями были коммунары, если всяческая нечисть вплоть до далёкого Китая до сих пор их так ненавидит! :)
Vive La Commune!
1971. Китайский плакат в честь Парижской Коммуны
Рисунок Виталия Горяева (1910—1982). 1950.
В день Парижской Коммуны
У этой стены убивали. От крови была она красной.
Шла бойня. В ров падали трупы, суля мясникам торжество.
И вот палачи убедились: они над Грядущим не властны
И дело Коммуны бессмертно — нельзя уничтожить его.
(Эжен Потье. «Памятник коммунарам». 1883 г. Перевод с французского А. Гатова)
Journal information