Торжественное сожжение гильотины у подножия статуи Вольтера. Париж, 1871 год. Один из коммунаров демонстративно бросает в огонь гильотинный нож
В такой же весенний день, 6 апреля 1871 года, парижские коммунары торжественно разбили и сожгли орудие казни — гильотину. Это может показаться немного странным, ведь большинство в Коммуне имели неоякобинцы (в меньшинстве были социалисты), а якобинцев принято ассоциировать именно с этим орудием. Однако всё было не совсем так... И якобинцы 1871 года хотели быть добрее, гуманнее, мягче, великодушнее своих предшественников 1793 года. И вот, как бы исправляя их «ошибку», они и начали с такого яркого гуманного жеста — вдребезги разбили на площади гильотину. Которую называли «орудием монархического господства и порабощения».
Фрагмент предыдущего рисунка
С этого они начали, но чем закончили? Закончили они, прямо скажем, не очень хорошо — вот так. Это последних коммунаров расстреливают верные контрреволюционному правительству войска.
Нет ли взаимосвязи между первой и второй картинками? Думается, что есть, и самая прямая. Л.Д. Троцкий писал: «Революции уже не раз погибали из-за мягкотелости, нерешительности, добродушия трудящихся масс. Даже наша партия, несмотря на весь предшествующий закал, несла в себе эти элементы добродушия и революционной беспечности. Никто так не продумал заранее неимоверные трудности революции, её внутренние и внешние опасности, как Ленин. Никто так ясно не понимал ещё до переворота, что без расправы с имущими классами, без мероприятий самого сурового в истории террора никогда не устоять пролетарской власти, окружённой врагами со всех сторон. Вот это своё понимание и вытекающую из него напряжённую волю к борьбе Ленин, капля по капле, вливал в ближайших своих сотрудников, а через них и с ними — во всю партию и трудящиеся массы... Революция может спастись, лишь перестроив самый характер свой на иной, более суровый лад и вооружившись мечом красного террора».
Так что не стоит в наше время заниматься малодушным «выгораживанием» вождей большевиков, таких, как Ленин, от тех или иных актов красного террора (например, от расстрела царской семьи). Мелко это и жалко выглядит, и вызвало бы у Владимира Ильича абсолютно законное презрение. И не стоит зарекаться от возможности повторения такого в будущем, при необходимости. Большевики и якобинцы ассоциируются с гильотиной, со «стенкой»? Ну, и пусть ассоциируются, это хорошо, если врагам что-то сильно не нравится, значит, всё делается правильно. Может быть, если бы большевики с самого начала рассуждали именно так (а они, точь в точь, как парижские коммунары, начали в 1917-м с прекраснодушия и мягкотелости, с полной отмены смертной казни и освобождения под «честное слово» таких деятелей, как атаман Краснов), то и революция обошлась бы гораздо меньшим количеством жертв...
P. S. Да, кстати. Сами-то господа антикоммунисты нисколько не стыдятся и не гнушаются гор трупов, которые они нагромождали в борьбе с «гидрой мирового коммунизма». «Пиночет расстрелял 5 тысяч коммуняк и построил чудо», — писала госпожа Латынина. Или антикоммунистов смущает миллион (!) вырезанных красных в Индонезии в 60-е годы? «Зато страна была спасена от коммунизма!». Или вот такая замечательная футболочка, изображение которой попалось мне на одном левом сайте. Это либералы изготавливают такие футболочки, мечтая о том, чтобы расправляться со своими противниками, сбрасывая их в море с вертолётов. Так действовали «эскадроны смерти» в Латинской Америке при антикоммунистических диктатурах.
И это, замечу, не XIX век и даже не 60-е годы XX века, а сегодняшний день. Так рассуждают современные антикоммунисты. И в этот момент левым и красным следует, по мнению некоторых, уверять всех, что они «антиавторитарные», белые, пушистые и беззубые, не чета кровожадным якобинцам и большевикам, так что бери их тёпленькими, голыми руками?.. Ну уж нет. Это, пожалуй, счастье, что красные до сих пор ассоциируются со стенками и гильотинами, а не с тряпками и киселём...
Journal information