Не стало одного из последних людей, которые вошли в советский фольклор — диктора Центрального телевидения Игоря Кириллова (1932—2021). Известный советский (и антисоветский) анекдот эпохи «пятилетки пышных похорон»: «Советские граждане включают телевизор, а на экране — диктор Кириллов в траурном костюме говорит похоронным голосом: «Я знаю, вы будете смеяться, но нас снова постигла тяжёлая, невосполнимая утрата...»
И вот не стало самого Кириллова. Что тут сказать? Если радиодиктора военных и послевоенных лет Юрия Левитана называли «голосом Кремля» — того, сталинского Кремля, то Кириллов был «лицом Кремля» брежневских лет. Вероятно, и хрущёвских, но этого я не застал. Именно Кириллов сообщил советским телезрителям в октябре 1957 года о запуске первого искусственного спутника Земли, а в апреле 1961-го — о полете Юрия Гагарина (а по радио об этом сообщал Юрий Левитан). Наверное, не для одного меня он был тогда живым олицетворением официальной позиции. Выверенной и взвешенной во всём, вплоть до мельчайшей интонации и выражения лица. В облике Кириллова эта позиция была оформлена идеально. Им можно было любоваться, как любуются законченным произведением искусства. Сам он говорил, что одной из труднейших задач в его работе, какие он помнит, было подобрать правильную интонацию и выражение лица, когда он в сентябре 1983 года сообщал о сбитии южнокорейского лайнера, нарушившего границу, и выражал при этом соболезнование родственникам погибших. Вот это сочетание: не отступить ни на йоту от неуклонной правильности принятого решения о сбитии и в то же время выразить искреннее соболезнование о его последствиях — было, вероятно, действительно задачей нетривиальной. И слушателей этот момент шокировал. Помню, как в том сентябре 1983-го какой-то немолодой мужчина в электричке при мне с удивлением громко рассуждал, обращаясь к окружающим: «И наше правительство им соболезнование выразило. Представляете? Соболезнование. Сам слышал...» И изумлённо покачивал головой. Но Кириллов и с этой задачей справился на пять...
А мне в детстве казалось, что Кириллов — это живое лицо Кремля, и Кремль без него вообще никак не обойдётся. Доходило до смешного: помню, как в брежневские времена, будучи младшим школьником, я внимательно вглядывался в его лицо на экране и думал: вот у него всё меньше становится волос... Что же будет, когда и если Кириллов станет по-настоящему лысым? Ведь не может же от имени Кремля выступать лысый диктор, это будет скандал. Генеральный секретарь ещё может быть лысым, как Ленин, а диктор должен быть безупречен во всём, без единого изъяна во внешности. Что же тогда будет?!.. Станет ли Кириллов носить парик или, возможно, вся советская власть не выдержит такого потрясения и рухнет?.. Это была, конечно, глупость, и советская власть рухнула потом совершенно от других причин, нежели причёска Кириллова, но с детской точки зрения это выглядело так. Ещё помню такую маленькую шутку, которую я отколол в брежневское время. Кириллов зачитывал какую-то бесконечно длинную речь с пленума ЦК, а я взял магнитофон и записал часть этой речи на кассету. Потом выключил на телевизоре звук, спрятал за него магнитофон и включил кассету. Мне нравилось смотреть, как у заходивших в комнату взрослых вытягивалось лицо и отвисала челюсть, когда они замечали несоответствие между голосом и интонацией диктора и его мимикой на экране...
А вообще было в Кириллове что-то уникальное. Ведь он нёс с экранов официальную позицию, которая могла вызывать неприятие, а у многих и вызывала. А вот никакого неприятия самого Кириллова я что-то не помню. Какое-то чувствовалось во всём его облике полное отсутствие личной агрессивности и навязчивости, которое обезоруживало. А когда на передаче «Вокруг смеха» в зале среди зрителей показали хохочущего Кириллова, который весело смеялся над пародией на него самого, то я вначале глазам своим не поверил, а потом он стал вызывать лично у меня и просто симпатию. В 1989 году он ушёл из программы «Время» и стал сниматься в одной из самых «неформальных» телепрограмм перестроечного ТВ — «Взгляд». Там он сидел на экране без галстука, в вязаном домашнем свитере, непринуждённо положив ногу на ногу. Но что он говорил, боже мой! Мне врезалось в память, как он по сценарию передачи сообщал об открытии в СССР... первого легального публичного дома. Говорил он, разумеется, с возмущением, с осуждением, но... ну, не мог Кириллов произносить такое! Это было немыслимо, какой-то ужас, и у меня осталось от этого момента ощущение стыдной неловкости. А программу «Взгляд» за его участие засыпали возмущёнными письмами поклонники того Кириллова, прежнего...
Был такой бодрый антисоветский анекдот в те времена – диктор Центрального телевидения объявляет:
«– Доброе утро, уважаемые товарищи! Сообщаем, что общероссийский эксперимент, длившийся семьдесят два года, закончен. Здравствуйте, дамы и господа!»
Игорь Кириллов во «Взгляде» попытался, условно говоря, озвучить и выговорить эту формулу, но даже у него, с его безграничным умением и талантом озвучивать любые тексты, это не получилось. Ни у кого не получилось...
А уже в 2010-е годы родился ремейк этого анекдота – ведущий новостей центрального телевидения радостно объявляет:
«– Добрый вечер, дамы и господа! Сообщаем, что всесоюзный эксперимент, длившийся двадцать пять лет, закончен. Здравствуйте, уважаемые товарищи!»
Вот для этого объявления облик Кириллова – особенно того, прежнего, советского Кириллова, подошёл бы идеально. Но, увы, уже не произнесёт. Нам уже совсем не хочется смеяться, как тогда, в начале 80-х, но нас действительно постигла тяжёлая, невосполнимая утрата...
Journal information