(из письма автора блога — политзаключённому Илье Романову)
Предыдущие серии:
1. О "периодической системе исторических элементов"
2. "Хотел бы лес покоя, да ветер не даёт" (Мао)
3. Группы исторических элементов
4. Сравнительная характеристика трёх революций. "Революционная ситуация"
5. Сравнительная характеристика трёх революций. Двоевластие (Жиронда). "Штурм Бастилии"
Владимир Табурин (1870—1954). Открытка из серии "Дети-политики". 1917
Как уже было сказано, суть исторического элемента "Двоевластие" (или "Жиронда", или "Керенщина") заключается в борьбе двух центров власти — революционного и антиреволюционного. Иначе говоря, "якобинцев" и "жирондистов". Поставим вначале вопрос: а можно ли применять понятия "якобинцы" и "жирондисты" в широком смысле — не только к Французской революции, но и к любой революции вообще?
Прежде всего, надо заметить, что довольно часто "якобинцы" и "жирондисты" возникают гораздо раньше начала революции. В России, например, РСДРП пережила раскол на меньшевиков и большевиков ещё в 1903 году. При этом меньшевики с самого начала адресовали большевикам упрёк в "якобинстве". На это В. И. Ульянов-Ленин отвечал так: "Они (меньшинство) обвиняют нас в якобинстве, бланкизме и прочих страшных вещах. Идиоты, жирондисты, они не могут даже понять, что таким обвинением делают нам комплименты". Будущий меньшевик Николай Вольский (Валентинов) позднее вспоминал свой разговор с Лениным:
"— Мне кажется, — заметил я, — нужно всё-таки установить, что понимать под якобинством.
— Не давайте себе этот труд! Лишне. Это давным-давно, с конца XVIII столетия, уже установлено самой историей. Что такое якобинизм, всем революционным социал-демократам давно известно. Возьмите историю французской революции, увидите, что такое якобинизм. Это борьба за цель, не боящаяся никаких решительных плебейских мер, борьба не в белых перчатках, борьба без нежностей, не боящаяся прибегать к гильотине. [...] Без якобинской чистки нельзя произвести хорошую буржуазную революцию, а тем более социалистическую. Она требует диктатуры, а диктатура пролетариата у лиц, её осуществляющих, требует присутствия психологии якобинства. Тут всё связано".
Ленин утверждал: "Отношение именно к якобинству разделяет мировое социалистическое движение на два лагеря — революционный и реформистский... Революционный социал-демократ — нужно это раз навсегда усвоить — должен быть и не может не быть якобинцем". "Якобинец, связанный с широкими массами рабочего класса — это и есть современный (революционный) социал-демократ".
Таким образом, понятия "якобинцы" и "жирондисты" использовали сами участники революции 1917 года, применяя их к себе и оппонентам. Что разделяет якобинцев и жирондистов в процессе революции, можно понять: жирондизм — это попытка найти примирение между двумя борющимися классами — отжившим, уходящим, и идущим ему на смену. В эпоху революции это нечто вроде сидения на двух стульях, или, скорее, стояния на двух лошадях, которые мчатся во весь опор — причём в противоположных направлениях. Якобинство — напротив, последовательная, "без нежностей", борьба с отжившим классом, борьба до полной победы.
Но что нередко заставляет людей делиться на якобинцев и жирондистов ещё задолго ДО начала революции?
Владимир Ильич заметил довольно точно: "психология якобинства". Он разъяснял: "Разницу эту можно понять на таком простом примере: меньшевик, желая получить яблоко, стоя под яблоней, будет ждать, пока яблоко само к нему свалится. Большевик же подойдёт и сорвет яблоко". "Быть марксистом не значит выучить наизусть формулы марксизма. Выучить их может и попугай. Марксизм без соответствующих ему дел — нуль. Это только слова, слова и слова. А чтобы были дела, действия, нужна соответствующая психология. У меньшинства слова внешне марксистские, а психология хлюпких интеллигентов, индивидуалистов, восстающих... против всего, в чем они могут увидеть обуздание их психики". Поэтому, скажем, своего учителя Георгия Плеханова, хотя тот почти сразу ушёл из рядов большевиков на сторону меньшевиков, а после начала мировой войны и вовсе подался в оборонцы, Ленин упрямо считал якобинцем, хоть и заблуждающимся: "Бедный Плеханов, — говорил он. — В этой жирондистской компании он в качестве военнопленного". Лев Каменев писал: "В Плеханове живет подлинный якобинец", — не раз говаривал Владимир Ильич, а это было в его устах высшей похвалой".
Большевик Николай Семашко развивал эти мысли о психологии меньшевизма-жирондизма и большевизма-якобинства так: "Некоторые меньшевики говорили как-то мне, что меньшевики и большевики различаются, между прочим, по темпераменту. По-моему, это — глубокое психологическое наблюдение. Рефлексия (в худшем случае — трусость) лежит в основе меньшевика, как психологического типа. Боевой темперамент — основа психологии большевика. Я не могу себе представить большевика с меньшевистским темпераментом". "При достаточной опытности, — замечал Троцкий, — глаз даже по внешности различал большевика от меньшевика, с небольшим процентом ошибок".
Для примера всмотримся в портреты вождей жирондистов. Это Керенский (глава Временного правительства, конечно, был эсером, а не меньшевиком, но упомянутая разграничительная черта — якобинцы/жирондисты проходила не только между социал-демократов, но и среди других революционных партий):
А это вождь французских жирондистов Жак-Пьер Бриссо (напомню, что его партию часто называли "бриссотинцами", а название "жирондисты" закрепилось за ней в основном уже в исторических трудах):
Не правда ли, эти портреты как будто наглядно иллюстрируют положение, высказанное Семашко: "Рефлексия лежит в основе меньшевика, как психологического типа"?
Мне уже приходилось Вам об этом писать, несколько лет назад, и Вы тогда мне заметили в ответ: "Темперамент личности во многом формируется идеями, которые эта личность восприняла. К примеру, первые христиане. Основная их масса была из забитых и смиренных рабов. Но их преображали воспринятые идеи. А учение Иисуса из Назарета (в отличие от так называемого "христианства") было, несомненно, революционной идеологией. И те же рабы, будучи поставленными перед выбором: отречься (оппортунизм) или быть растерзанными львом на арене — выбирали второе. Интересно, что с коммунизмом произошло совершенно то же самое, что и с "христианством" — только в более короткие исторические сроки."
Каждая великая революция — в том числе английская, французская, русская... — формировала свой образ идеального революционера, "якобинца", человека цельного, полностью подчинившего себя поставленным задачам. В Английской революции это был образ "круглоголового", "пуританина":
Джон Петти (1839-1893). "Пуританин, или Портрет круглоголового"
Во Французской, разумеется, — образ санкюлота:
Изображения санкюлотов времён Французской революции
В русской революции это был образ "нового" и "особенного человека", "Рахметова", первоначально созданный литературным воображением Чернышевского в романе "Что делать?", затем нашедший политическое выражение в одноимённой брошюре В. И. Ульянова и в его практике.
Разумеется, здесь не упомянуты многие из характерных и необходимых черт "якобинцев", но к этой теме ещё придётся не раз вернуться. По крайней мере, из сказанного должно быть понятно, хотя бы в самых общих чертах, кто такие "жирондисты" и "якобинцы", чем они отличаются и почему занимают строго определённые, отведённые им историей места в эпоху исторического элемента "Жиронда" ("Двоевластие").
Продолжу в следующем письме.
P. S. Напомню, как на данный момент выглядит таблица исторических элементов (вернее, её левая часть, полностью см здесь):
Journal information