День в истории. "Арестуйте Енукидзе Авеля"

Ответ:




В кабинете Ф.Э. Дзержинского. Слева направо: Енукидзе, Каменев, Аванесов, Дзержинский, Смидович и Рыков. 1922 год

Из комментария Льва Троцкого к аресту и последующему расстрелу Енукидзе:
«Даже для людей, которые хорошо знают действующих лиц и обстановку, последние события в Кремле представляются непостижимыми. Особенно ярко я это почувствовал при вести о том, что расстрелян Енукидзе, бывший бессменный секретарь Центрального Исполнительного Комитета Советов. Не то, чтоб Енукидзе был выдающейся фигурой, совсем нет. Сообщения некоторых газет о том, будто он был «другом Ленина» и «одним из тесного кружка, который правил Россией», неверны. Ленин хорошо относился к Енукидзе, но не лучше, чем к десяткам других. Енукидзе был политически второстепенной фигурой, без личных амбиций, с постоянной готовностью приспособляться к обстановке. Но именно поэтому он являлся наименее подходящим кандидатом на расстрел. Газетная травля против Енукидзе совершенно неожиданно началась вскоре после процесса Зиновьева-Каменева в 1935 году. Его обвиняли в связи с врагами народа и в бытовом разложении. Что значит связь с «врагами народа»? Весьма вероятно, что Енукидзе, человек доброй души, пытался прийти на помощь семьям расстрелянных большевиков. «Бытовое разложение» означает: стремление к личному комфорту, преувеличенные расходы, женщины и пр. И в этом могла быть доля истины. Но далеко всё же зашли дела в Кремле, очень далеко, если пришлось расстрелять Енукидзе».
«Енукидзе был отставлен через несколько месяцев после убийства Кирова, вскоре после первого процесса над Зиновьевым-Каменевым, когда они были приговорены «только» к 10 и 5 годам тюремного заключения, как мнимые «моральные» виновники террористического акта. Не может быть сомнения в том, что Енукидзе, вместе с десятками других большевиков, пытался протестовать против начинавшейся расправы над старой гвардией Ленина. Какую форму имел протест? О, далёкую от заговора! Енукидзе убеждал Калинина, звонил по телефону членам Политбюро, может, и самому Сталину. Этого было достаточно. В качестве секретаря ЦИК, одной из центральных фигур Кремля, Енукидзе был совершенно нетерпим в момент, когда Сталин ставил свою ставку на гигантский судебный подлог. Но Енукидзе был всё же слишком крупной фигурой, пользовался слишком многочисленными симпатиями и слишком мало походил на заговорщика или шпиона (тогда эти термины сохраняли ещё тень смысла и в кремлевском словаре), чтоб его можно было просто расстрелять без разговоров. Сталин решил действовать в рассрочку. ЦИК Закавказской федерации — по секретному заказу Сталина — обратился в Кремль с ходатайством об «освобождении» Енукидзе от обязанностей секретаря ЦИКа СССР, дабы можно было избрать его председателем высшего советского органа Закавказья. Это ходатайство было удовлетворено в начале марта. Но Енукидзе вряд ли успел доехать до Тифлиса, как газеты уже сообщили о его назначении... начальником кавказских курортов. Это назначение, носившее характер издевательства, — вполне в стиле Сталина, — не предвещало ничего хорошего».
«Судьба Енукидзе тем более поучительна, что сам он был человеком без особых примет, скорее типом, чем личностью. Он пал жертвой своей принадлежности к старым большевикам. В жизни этого поколения был свой героический период: подпольные типографии, схватки с царской полицией, аресты, ссылки. 1905 год был, в сущности, высшей точкой в орбите «старых большевиков», которые в идеях своих не шли дальше демократической революции. К Октябрьскому перевороту эти люди, уже потрёпанные жизнью и уставшие, примкнули в большинстве своём со сжатым сердцем. Зато тем увереннее они стали устраиваться в советском аппарате. После военной победы над врагами им казалось, что впереди предстоит мирное и беспечальное житие. Но история обманула Авеля Енукидзе. Главные трудности оказались впереди... «Бытовое разложение», которое ему лично вменили в вину, составляло, на самом деле, органический элемент официальной политики. Не за это погиб Енукидзе, а за то, что не сумел идти до конца. Он долго терпел, подчинялся и приспособлялся. Но наступил предел, которого он оказался неспособен переступить. Енукидзе не устраивал заговоров и не готовил террористических актов. Он просто поднял поседевшую голову с ужасом и отчаяньем... Енукидзе попробовал остановить руку, занесённую над головами старых большевиков. Этого оказалось достаточно. Начальник ГПУ получил приказание арестовать Енукидзе. Но даже Генрих Ягода, циник и карьерист, подготовивший процесс Зиновьева, испугался этого нового поручения. Тогда Ягоду сменил незнакомец Ежов, ничем не связанный с прошлым. Ежов без труда подвел под маузер всех, на кого пальцем указал Сталин. Енукидзе оказался одним из последних. В его лице старое поколение большевиков сошло со сцены, по крайней мере, без самоунижения».


Рисунок Константина Ротова. 1924 год. «Над Кремлём Московским белокаменным и над всеми землями советскими занялась заря алая, занялась заря Конституции. И четыре председатели её поддерживают, супротив буржуйских диктатур защищаются: белой гвардии — на сокрушение, нам, красным бойцам, — на утешение, а всему Союзу нашему — на укрепление!» Изображены Михаил Калинин (1875—1946), глава Закавказской республики Нариман Нариманов (1870—1925), глава Белоруссии Александр Червяков (1892—1937), секретарь всесоюзного ЦИК Авель Енукидзе (1877—1937) и глава Украины Григорий Петровский (1878—1958).

P.S. Хотя в посте не было ничего, кроме документов и цитат, меня немедленно стали обвинять в комментариях, что я «лью воду на мельницу» и т.д. Но позвольте, а разве те, кто говорят, что многолетний секретарь ЦИК был «вором, убийцей Горького» и т.д., не льют воду ни на чью мельницу? Моя позиция заключается только в том, что не надо изображать из большевиков монстров. Это не идёт на пользу ни доброй памяти о СССР, ни коммунизму, ничему. Среди них была нешуточная борьба, в горячке стороны много «добрых слов» друг о друге наговорили (например, Раскольников о Сталине, Сталин обо всех оппозиционерах). Но сейчас, по прошествии почти целого века, стоит эти слова оценивать с подобающего исторического расстояния. Те самые люди, которые в 1938 году обвиняли в немыслимых злодеяниях Енукидзе, спустя 18 лет обвинили ровно в таких же злодеяниях, и даже отчасти тех же самых, Сталина. Не пора ли извлечь из этого уроки?