anlazz, который относится, очевидно, к противникам Кургиняна, прочитал недавно сходную мысль: "Кургинян... несмотря на основательно подмоченную репутацию, всё же является очень «сильным» мыслителем, вне зависимости от политической продажности". Да, хорош был бы, скажем, Владимир Ильич, откажись он от критики Каутского или других деятелей, которых он считал оппортунистами, только на этом основании! Так что отказ от той или иной оценки того, что говорит и пишет С. Е. Кургинян — по-моему, признак отнюдь не силы, а слабости его оппонентов.Вот, для примера. Недавно С. Е. написал:
"Необходимо также, чтобы макросоциальные группы не остывали настолько, чтобы их невозможно было разогреть. Развивая данную образность, могу сказать, что никому не удастся воспламенить дрова, которые очень долго лежали в воде. [...] Таким образом, огненность партии, ее разогревающая способность есть ключевой параметр, от которого зависит судьба большого коммунистического проекта. [...] Только тупица или наглец, занятый провокациями и делающий ставки на абсолютную дикость и необразованность современной тянущейся к марксизму молодежи, осмелится утверждать, что Ленин не был постоянно обеспокоен до крайности тем, что партия может потерять эту разогревающую способность. На самом деле в послереволюционные годы только потеря партией этой способности по-настоящему беспокоила Ленина. Был ли Ленин готов к тому, чтобы это осмыслить политически, — отдельный вопрос. Но по-настоящему его беспокоило только это. Ведь в конечном итоге дело не только в так называемом перерождении партии, которое имело место и сыграло огромную роль в крахе СССР и коммунистического проекта. Да, перерожденцы, возжелавшие превратиться из номенклатурно-коммунистической элиты в элиту номенклатурно-капиталистическую, сыграли жуткую роль в крахе СССР, коммунизма, в развертывании спирали регресса на территории всех постсоветских государств (и Российской Федерации в первую очередь)."
Можно ли сказать, что данное утверждение (про озабоченность Ленина) не имеет никакого отношения к реальности и проблемы "огненности", "накалённости" или "пассионарности" (хотя тогда и слов-то таких не было) не волновали В. И.? Нет, нельзя. Он с полным сочувствием приводил, например, фразу американского писателя Эптона Синклера: "Тысяча людей, с пылкой верой и решимостью, сильнее, чем миллион, ставший осторожным и почтенным (респектабельным)".
Но, другое дело, что ни Ленин, ни другие классики марксизма никогда не стали бы ставить телегу впереди лошади, иначе говоря, отделять "дух" от материальных условий, его порождающих. "Пылкая вера и решимость", по терминологии Ленина и Синклера (она же "накалённость", "огненность", "разогревающая способность" и "пассионарность", по терминологии С. Е. Кургиняна или Л. Н. Гумилёва) является прямой функцией материального бытия той социальной группы, о которой ведётся речь. Иначе говоря, социальная группа, находящаяся на грани физического выживания, ведущая ожесточённую борьбу за существование, без особого труда будет находиться в этом состоянии "пылкой веры и решимости". Так было, к примеру, с ранними христианами, чей "революционно-демократический дух" (кстати, любимое словечко С. Е.) высоко оценивал Ленин. И с красными революционерами, разумеется, тоже. Но когда та же самая социальная группа, одержав победу, закрепляла своё положение, когда перед ней переставала маячить перспектива креста, расстрельной стенки или виселицы, когда, ещё хуже, она оказывалась осыпана материальными благами, "пылкая вера и решимость" и "революционно-демократический дух" (это всё, повторю, формулировки, которые принимал Ленин) начинали неумолимо улетучиваться. Они попросту не были нужны в новой классовой реальности, в которой пребывала эта группа. Верните назад старую реальность, поставьте тех же людей, условно говоря, вновь на краешек расстрельной ямы — и тогда у них снова пробудятся прежние мысли и чувства, прежний образ поведения. И никак иначе. :(
Journal information