17 ноября — день рождения Михаила Михайловича Бахтина (1895—1975). Его знаменитая книга о «смеховой культуре» («Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса») глубоко поразила меня ещё в советское время (издана она была ещё в 1965 году). Прежде всего, каким-то совершенно непривычным, я бы даже сказал — запредельным уровнем свободы и смелости мысли автора. Я понятия не имел, что о таких вещах, о которых люди обычно говорят вполголоса и смущённым тоном, как о чём-то крайне неприличном... или в полный голос, но матом, можно говорить ТАК: безупречно академическим тоном, спокойно и находя в этом глубокий скрытый смысл. И вдобавок в открыто напечатанной книжке...
Вот, например, типичная цитата из работы Бахтина, которая меня тогда удивила и врезалась в память: «Продолжим наши «придирки» к образу Веселовского. Его деревенский мальчик забрызгивает прохожих грязью. Это слишком смягчённая и модернизированная метафора для раблезианского цинизма. Забрызгивать грязью — значит «снижать». Но гротескные снижения всегда имели в виду буквальный телесный низ, зону производительных органов. Поэтому забрызгивали вовсе не грязью, а калом и мочой. Это весьма древний снижающий жест, который и лег в основу модернизированной и смягчённой метафоры «забрызгивать грязью». Мы знаем, что испражнения играли большую роль в ритуале праздника глупцов. Во время торжественного служения избранного шутовского епископа в самом храме кадили вместо ладана испражнениями. После богослужения клир садился на повозки, нагруженные испражнениями; клирики ездили по улицам и бросали испражнениями в сопровождающий их народ». Ещё несколько страниц разбора и вывод: «Весь данный Веселовским образ чрезвычайно неудачен. Ведь то, что он изображает как выпущенного на волю наивного деревенского мальчика, которому он снисходительно прощает брызги грязи, есть не что иное, как тысячелетиями слагавшаяся народная культура смеха, таящая в себе исключительные и отнюдь не наивные смысловые глубины. Культура смеха и смехового цинизма менее всего может быть названа наивной, и она вовсе не нуждается в нашей снисходительности. Она требует от нас пристального изучения и понимания».
И все эти размышления о смеховой культуре, о карнавале были отнюдь не далёкой от жизни «игрой в бисер». Напротив, речь шла о самом насущном и важном, что в годы застоя занимало интеллигенцию, а в эпоху перестройки захлестнуло всё общество с головой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Journal information