Хроники эпохи Реставрации

Вот! Лотерея на жизнь! Проигравшие теряют всё, включая жизнь. Это есть образец настоящего рыночного подхода к филантропии и благотворительности! Рыночек порешал — в данном случае "порешал" в самом буквальном смысле. Его святая Невидимая Рука. А ещё лучше, конечно, было бы регулярно устраивать гладиаторские бои между больными, нуждающимися в жизненно важных лекарствах для спасения своей жизни. Пусть наезжают друг на дружку креслами-колясками, мутузят конкурентов костылями по голове. А если и забьют кого-то насмерть — какая разница, всё один без лекарств проигравший загнётся вскоре. Горе побеждённым! — таков, как известно, святой закон Рынка. Зато какое кассовое будет зрелище! Какие бабки на этом поднять можно! А из них отчислять процент на новые благотворительные бои без правил, расширять поле филантропии. Так, глядишь, и всю медицину можно будет на филантропические рельсы перевести... Есть денежки — лечись, а нет — добро пожаловать на арену! Пусть выживает сильнейший!

Михаил Храпковский (1905—1959). Клятва верности. Карикатура на Г.Л. Пятакова. 1937 год

Итак, продолжим рассматривать особенности политической борьбы при социализме. В предыдущих постах данной серии уже не раз говорилось, что все эти особенности вытекают из основополагающего различия: если при буржуазном строе конкуренцией, разделением в обществе, тотальной «войной всех против всех» гордятся, и выстраивают вокруг неё все основные институты политической борьбы, то при социализме подобного, наоборот, стыдятся. Считают это всё позорным «родимым пятном» и пережитком прошлого (что совершенно верно) и стремятся это «изжить» — в первую очередь за счёт повышения общей сознательности. Поняв этот главный факт, мы поймём логику и все главные отличия политической борьбы при социализме.
В целом, она напоминает что-то вроде затяжного клинча в боксе — только в отличие от бокса, сколь угодно длительный клинч не считается сам по себе нарушением. А вот выход из него — нарушение. И проигрывает почти всегда тот, кто первым выходит из клинча. Поэтому заставить оппонента выйти из клинча — это уже почти готовая победа.
Одна из форм такого клинча — возражение в форме согласия, которое рассматривалось в предыдущем посте. Но есть и более «радикальная» форма — признание собственных ошибок, или «покаяние». Отказать человеку в этом праве — заявить о своих ошибках — по нормам политической борьбы при социализме нельзя. Но «фокус» здесь заключается в том, что ошибки при этом признаются вовсе не все подряд, а весьма выборочно. Одни выдвигаются вперёд, на первый план, другие отодвигаются в тень или вовсе умалчиваются. И такое «покаяние» — часто вовсе не конец политической борьбы, а наоборот, её успешное начало. Например, движение сменовеховцев, бывшее весьма значительным фактором общественной жизни СССР в 20-е годы, да отчасти и позднее, началось именно как печатное «покаяние» белогвардейцев. Одна из статей в исходном сборнике движения «Смена вех» 1921 года так и называлась «В Каноссу!».( Collapse )

Во время съёмок фильма «Перед судом истории» (1964). Монархист В.В. Шульгин в Кремлёвском дворце съездов

13 (1) января — день рождения русского монархиста Василия Витальевича Шульгина (1878—1976). Он прожил без малого 100 лет, находясь в самом эпицентре ряда войн и революций. Вот десять не лишённых интереса фактов из его жизни.

1. Сам В. Шульгин утверждал, что окончательно его политические убеждения сложились в один день, на последнем курсе университета. «В этот день, — вспоминал он, — я стал «правым», «консерватором», «националистом», ну словом, тем, что я есть сейчас...» Что же произошло в этот день? Студенты решили устроить забастовку протеста против разгона в столице демонстрации молодёжи. «Я лично ничего не имел против того, — писал В. Шульгин, — чтобы студенты, которые желающие, вместо того, чтобы идти в аудитории, гуляли по коридорам. Но когда «забастовщики», «протестуя против насилия», сами учинили явное и наглое насилие, вышвырнув из аудитории профессоров и небастующих студентов, то я возмутился... И я вступил в яростную борьбу за правду и право, против насилия и лжи».
В 1907 году В. Шульгин стал депутатом II Государственной Думы от националистов, и оставался в Думах до самой революции. Он был твёрдым сторонником Петра Столыпина и его реформ. Позднее, вспоминая то время, Василий Витальевич писал: «Нашёлся Столыпин — предтеча Муссолини. Черпая силы в сознании моральной своей правоты, Столыпин раздавил первую русскую революцию...»
Соратник Шульгина по правым думским скамьям В. Пуришкевич написал на него эпиграмму:
Твой голос тих, и вид твой робок,
Но чёрт сидит в тебе, Шульгин.
Бикфордов шнур ты тех коробок,
Где заключён пироксилин.( Collapse )