В своё время Джонатан Свифт сочинил остросатирический памфлет, озаглавленный "Сказка бочки". Конечно, он не столь увлекателен и лёгок для чтения, и не рискует стать излюбленным чтением для детей, как другое произведение того же автора — "Путешествия Гулливера". Но в нём тоже есть места, не лишённые занимательности и, разумеется, фирменного свифтовского остроумия. (Между прочим, "Сказка бочки" неоднократно переиздавалась в СССР, в том числе — в 1931 году в очень популярном тогда среди советской "элиты" издательстве "Academia", которое возглавлял один из бывших лидеров партийной оппозиции Лев Борисович Каменев. Могу себе представить, как Каменев и его друзья многозначительно улыбались над страницами Свифта).
Вкратце перескажу часть сюжета сказки. Три брата — Пётр (имеется в виду папа римский), Мартин (Лютер) и Джек (Джон Кальвин) получили от отца в наследство три весьма ценных и даже обладавших некоторыми чудесными свойствами кафтана. Вместе с кафтанами отец оставил им завещание (намёк на священное писание), в мельчайших подробностях предписывавшее, как надлежит обращаться с наследством.
Три брата из "Сказки бочки" обсуждают отцовское завещание
"Завещание отца было совершенно недвусмысленно и, под страхом величайших наказаний, запрещало прибавлять к кафтанам или убавлять от них хотя бы нитку без прямого на то предписания... И вот случилось, что не пробыли братья и месяца в городе, как вошли в моду большие аксельбанты; немедленно все стали щеголять в аксельбантах; без пышных аксельбантов нельзя было проникнуть в дамские будуары.
— У этого парня нет души! — восклицала одна, — где его аксельбант?
Три брата на горьком опыте скоро убедились, какой недостаток в их туалете; каждое их появление на улице вызывало насмешки и оскорбления. Приходили они в театр, капельдинер посылал их на галёрку; кликали лодку, — лодочник отвечал: "Мой ялик только для господ"; хотели распить в "Розе" бутылочку, — слуга кричал: "Здесь пива не подают, любезные!". Делали визит к даме, лакей встречал их на пороге словами: "Передайте мне ваше поручение". В этом бедственном положении братья немедленно обратились к отцовскому завещанию, читали его вдоль и поперёк, но об аксельбантах не нашли ни слова. Что было делать? Как выйти из затруднения? И повиновение было необходимо, и аксельбантов до смерти хотелось. После долгих размышлений один из братьев, который был начитаннее двух других, заявил, что придумал выход."
Этот брат (Пётр) предложил искать слово "аксельбант" в завещании не totidem verbis (в таких именно словах), а totidem syllabis (по слогам). Однако слога "АК" так и не нашлось. Тогда он предложил искать не totidem syllabis, а, на крайний случай, totidem litteris (по буквам). "Эта замечательная мысль тоже была встречена горячим одобрением, и братья ещё раз принялись за работу. В самое короткое время они выискали А, С, Е, Л, Ь, Б, А, Н, Т. Но их положительно преследовала враждебная планета: буква К ни разу не встречалась во всём завещании. Затруднение казалось непреодолимым! Но находчивый брат... при помощи весьма веских доводов, с завещанием в руке, доказал, что К — новая незаконная буква, неизвестная в просвещённые времена и отсутствующая в древних рукописях... Вследствие этого большая ошибка писать аксельбант с К, и в будущем он примет меры к тому, чтобы эта буква была выброшена. После этого все затруднения исчезли: аксельбанты были явно дозволены jure paterno [по отеческому праву], и три наших кавалера со спокойной совестью стали важно разгуливать с такими же огромными развевающимися аксельбантами на кафтанах, как у самых записных модников."
Однако на этом злоключения наших героев, конечно, не закончились.
"Человеческое счастье непрочно; недолговечными оказались и тогдашние моды, от которых это счастье всецело зависит. Аксельбанты отжили своё время, и мы должны теперь представить, как они постепенно вышли из моды. Дело в том, что приехал из Парижа один вельможа с пятьюдесятью ярдами золотых галунов на кафтане, нашитых по последней придворной моде. Через два дня все нарядились в кафтаны, сверху донизу обшитые золотым галуном; кто осмеливался показываться в обществе, не украсив себя золотым галуном, тот вызывал скандал и встречал дурной приём у женщин. Что было делать трём нашим рыцарям в столь важных обстоятельствах?" Конечно, в завещании на сей счёт они нашли только глубокое молчание. "К счастью, как раз в это время упомянутый учёный брат прочёл "Диалектику" Аристотеля и особенно его удивительный трактат об истолковании, научающий нас искусству находить для каждой вещи любое значение, кроме правильного; так поступают комментаторы "Откровений", которые объясняют пророков, не понимая ни одного слова текста". Сей брат заявил: "Если вы помните, братья, мы слышали, когда были маленькими, как кто-то сказал, что он слышал, как слуга моего отца сказал, что он слышал, как отец сказал, что он советует сыновьям завести золотые галуны на кафтанах, как только средства позволят нам купить их".
— Ей-богу, это правда! — воскликнул другой брат.
— Как же, прекрасно помню! — отозвался третий.
Без дальнейших споров обзавелись они широчайшими галунами в приходе и стали разгуливать нарядные, как лорды."
"Через некоторое время возродилась старинная, давно забытая мода на вышитые индийские фигурки мужчин, женщин и детей [Свифт намекает на иконопочитание]. Тут им не было надобности обращаться к завещанию. Братья отлично помнили, какое отвращение питал всегда их отец к этой моде; завещание содержало даже несколько специальных оговорок, в которых он выражал своё крайнее порицание и грозил сыновьям вечным проклятием, если они вздумают носить упомянутые фигурки. Невзирая на это, через несколько дней они разрядились как первейшие городские модники. Затруднения же разрешили, говоря, что теперешние фигурки вовсе не те самые, что носили когда-то, и которые подразумеваются в завещании. Кроме того, братья носили их не в том смысле, в каком они были запрещены отцом, но следуя похвальному и весьма полезному для общества обычаю."
Оставим теперь жуликоватых свифтовских братьев с их хитроумными уловками и перейдём к современности и нашим левым, о которых, разумеется, и пойдёт речь.
(Окончание следует)
Journal information