Рисунок Л. М. Журнал "Красный перец", 1922. Карикатура на эмигранта-белогвардейца. "Безвехий. – Хорошо какому-нибудь Ключникову... Сменил вехи, и поехал домой... А как я поеду, ежели у меня вех этих самых нету?.."
Отвлечёмся ненадолго от начатой темы – то есть истории буржуазии после Октября 1917 года. Надо заметить, что кроме буржуазии, СССР из верхов старого общества досталась ещё одна значимая социальная сила – буржуазная интеллигенция. Разумеется, она тоже тянула в прошлое с такой силой, с какой только могла, и неизбежно тоже добавляла новому обществу черт старого. Иначе говоря, той самой преемственности, о которой и идёт речь.
А наиболее откровенными и яркими выразителями этих идей – "назад, в прошлое!" – в 20-е годы в Советской России стали сменовеховцы. Это новое политическое течение, сначала в эмиграции, а потом и внутри РСФСР, родилось из пражского сборника "Смена Вех" 1921 года. Эти слова сразу же стали популярным, выражаясь современным языком, мемом.
Слова "Смена Вех" быстро стали крылатыми и послужили основой для многочисленных пародий и вариаций. Таких, как этот поэтический сборник "Мена Всех". На одной из карикатур Д. Моора лозунг, который держали профессора-сменовеховцы ("СМЕНА ВЕХ") превращался в другой – "ВАНЕ СМЕХ"...
Сменовеховцы выступали за "термидор" – перерождение революционной власти в обычное (то есть "буржуазное") государство. Как мы знаем, такое перерождение в конце концов и произошло, хотя и не так скоро и не так гладко, как о том мечтали сменовеховцы. Уже одно это заставляет более внимательно к ним присмотреться...
Вождь сменовеховцев профессор Николай Устрялов считал, что большевики уже начали перерождаться изнутри. Он использовал образ редиски, честь изобретения которого уступал Ленину: "Редиска. Извне – красная, внутри – белая. Красная кожица, вывеска, резко бросающаяся в глаза, полезная своеобразной своей привлекательностью для посторонних взоров, своею способностью "импонировать". Сердцевина, сущность – белая, и всё белеющая по мере роста, созревания плода. Белеющая стихийно, органически. Не то ли же самое – красное знамя на Зимнем дворце и звуки "Интернационала" на кремлёвской башне?". Он обращался к большевикам: "Мы – с вами, но мы – не ваши. Не думайте, что мы изменились, признав ваше красное знамя; мы его признали только потому, что оно зацветает национальными цветами".
Может показаться неожиданным, но советская власть не стала возражать против деятельности сменовеховцев на родине. Выходившую в Берлине ежедневную сменовеховскую газету "Накануне" начали свободно продавать во всех газетных киосках в Москве, Петрограде и других больших городах России. 1 июля 1922 года в Москве открылась контора редакции. За границей сменовеховцы после сборника "Смена Вех" стали издавать одноименный журнал. На родине начал выходить близкий по направлению журнал "Россия" (само название которого звучало для тех лет весьма вызывающе).
Пражский сборник "Смена Вех", переизданный в Москве, и выходивший в Советской России сменовеховский журнал "Россия". Эпатирующее для того времени название и тесно переплетённые на обложке буквы в слове "Россия" (в противоположность разделявшейся точками "Р.С.Ф.С.Р") сразу отсылали к белогвардейской идее "единой и неделимой")
Номера журнала "Новая Россия" за 1926 год – продолжение "России"
Исай Григорьевич Лежнёв (1891—1955) — главный редактор сменовеховских журналов "Россия" и "Новая Россия". Выведен М. Булгаковым под именем демонического издателя Рудольфи в "Театральном романе"
Возглавляли движение вчерашние белогвардейцы – близкие сподвижники Колчака, Деникина и Юденича, титулованные эмигранты: Устрялов, Ключников, Чахотин, Потехин, Бобрищев-Пушкин. Конечно, теперь им крепко доставалось со всех сторон – и от красных, и от белых...
Любопытно, что критика "справа" звучала даже в Советской России. Так, оппозиционный публицист Питирим Сорокин писал, что сменовеховцы выражают интересы той интеллигенции, которая всегда служила государственной власти. "А какая эта власть: правая или левая, Романов, Колчак или Ленин – это не важно... Потому-то они всегда так тоскуют по железной власти, потому-то всегда (не только в данном случае) с легкостью шара перекатываются от Романова к Колчаку, от октябризма к коммунизму и, если нужно, обратно. Потому-то они всегда неустойчивы и беспринципны. Сегодня готовы кричать: "Да здравствует Цезарь!". Завтра – "Да здравствует Брут!", если этот Брут будет сильной и кормящей властью".
В Петрограде проходили открытые диспуты, где "скрещивали шпаги" сменовеховцы и их противники справа (старовеховцы). Старовеховцы расходились со сменовеховцами и в главном прогнозе: они не верили в то, что Советская власть перерождается.
Афанасий Петрищев: "Я понимаю раздражение того читателя "Смены вех", который говорил:
– Ждите, мол, ребятушки. Уже Термидоры. Не за горами и Брюмеры. Потом Наполеон. Потом и Людовик придёт... Ох, уж эти мыльные пузыри. Обрыдло от них... И как это не надоест людям...".
Старовеховец I. Clemens с иронией писал в петроградском сборнике "О смене вех", что сменовеховцы "напоминают собою то адвоката в старорусском боярском охабке, с фригийской шапочкой на голове, размахивающего пролетарским флагом, то римлян времен упадка с их домашними Пантеонами, в которых Юнона и Моисей, Аполлон и Бог Апис, крокодил и домашние пенаты дружно пребывали под одной кровлей... в состоянии некоего недоумения". Петроградский журнал "Вестник литературы" (близкий к старовеховцам) в 1922 году приводил слова одного видного большевика, что "всякое удобряет ниву" РСФСР, и язвительно заключал: "Итак, "нововеховцы" приемлемы, как удобрение для коммунистической почвы".
Легально вышедший в РСФСР сборник "старовеховцев" – оппонентов сменовеховцев справа
Реплики слушателей диспута о "Смене Вех" в Петрограде в 1922 году (из статьи А. Петрищева):
– Бобрищев-Пушкин раньше ставил вехи на Петра Аркадьевича [Столыпина], а теперь ставит вехи на Владимира Ильича. Это симптом...
– Какой там симптом... Партия последнего правительственного распоряжения... Была и есть...
– Во всяком случае, Владимир Ильич новыми поклонниками не обольщён...
– Почему же? Всё-таки увеличивается толпа бегущих за колесницей победителя...
– Увеличивается беженцами из бывших октябристов?.. Владимира Ильича этим не обольстишь. Он умнее, чем вы о нём думаете...
Красная печать тоже не особо церемонилась со сменовеховцами, высмеивая их на все лады. Шутка из журнала "Красные огни": "Объявление. Опытный сменовеховец принимает заказы на изготовление, исправление и перемену вех из своего или из материала заказчика. Адрес: Контора "Накануне"".
Из журнала "Мухомор" за 1922 год: "Неразгаданные загадки. 1. Каким ключом открывается Ключников? 2. Где именно застрял Устрялов? 3. Как восстановить силы Чахотина? 4. Можно ли серьёзно отнестись к Потехину?.."
Иронический стишок 1922 года:
Заграничной профессуре
Стыдно стало в белой шкуре,
И она, тоской томима,
соком клюковки родимой
Спрыснув свой облезлый мех,
Объявила –
"Смену вех".
Карикатура из журнала "Красные огни" на высылку из Советской России "философских пароходов". 1922 год. "– Ты иди, иди, коровушка, домой!..". Среди высланных были вожди "старовеховцев" Афанасий Петрищев, Александр Изгоев и другие
Тем не менее вначале большевики были весьма довольны появлением нового течения. Лев Троцкий отмечал: "Перелом в сознании эмигрантской патриотической интеллигенции обозначился... Нужно, чтобы в каждой губернии был хоть один экземпляр этой книжки "Смена вех"".
Но очень скоро они начали перебрасывать друг другу сменовеховцев и их похвалы в свой адрес, как раскалённую докрасна головёшку.
Троцкий: "Устрялов, этот умный, дальновидный буржуа, к которому прислушивался и от которого предостерегал Ленин. И этот выразитель настроений новой буржуазии понимает, что только сползание самих большевиков может наименее болезненно подготовить власть для новой буржуазии... Вы знаете: Устрялов не нас поддерживает, он поддерживает Сталина... Вдумайтесь в это... Устрялов – человек очень сознательный, он знает, что говорит и куда идёт." (Июнь 1927 года).
Карикатура 1922 года на высылку из Советской России "философских пароходов". Навстречу высылаемым в эмиграцию публицистам идёт возвращающийся на родину эмигрант с флажком "Смена Вех"
Сталин: "Кто такой Устрялов? Устрялов — это представитель буржуазных специалистов и вообще новой буржуазии. Он — классовый враг пролетариата. Это бесспорно. Но враги бывают разные. Есть классовые враги, которые не мирятся с Советской властью и добиваются её свержения во что бы то ни стало. Есть и такие классовые враги, которые мирятся, так или иначе, с Советской властью. Есть враги, которые стараются подготовить условия для свержения диктатуры пролетариата. Это — меньшевики, эсеры, кадеты и прочие. Но есть и такие враги, которые сотрудничают с Советской властью и борются против тех, которые стоят на точке зрения свержения Советской власти, надеясь на то, что диктатура будет помаленьку ослабевать, перерождаться и пойдёт потом навстречу интересам новой буржуазии. К последней категории врагов принадлежит Устрялов. [...] Устрялов же хвалит нашу партию за то, что Советская власть допустила нэп, допустила частный капитал, допустила буржуазных спецов, в помощи и опыте которых нуждается пролетариат. Вот за это допущение новой буржуазии к некоторому условному сотрудничеству, конечно, при известных условиях и при контроле со стороны Советской власти, — за это именно и хвалит Устрялов нашу партию, надеясь зацепиться за это допущение и использовать Советскую власть для целей буржуазии. А у нас, у партии, другие расчёты: использовать представителей новой буржуазии, их опыт, их знания с тем, чтобы советизировать, ассимилировать часть из них, а другую часть, которая окажется не в состоянии советизироваться, отбросить прочь."(Декабрь 1926 г.).
Сталин: "Если я всё-таки заговорил о сменовеховцах, то это для того, чтобы в двух словах ответить всем тем, которые рассчитывают на перерождение нашей партии и нашего ЦК. Устрялов — автор этой идеологии. Он служит у нас на транспорте. Говорят, что он хорошо служит. Я думаю, что ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении нашей партии. Мечтать у нас не запрещено. Пусть себе мечтает на здоровье. Но пусть он знает, что, мечтая о перерождении, он должен вместе с тем возить воду на нашу большевистскую мельницу. Иначе ему плохо будет." (Декабрь 1925 г.).
О дальнейших "мечтах" вождя сменовеховцев, о том, что он угадал верно и в чём ошибся, поговорим в следующий раз.
(Продолжение следует).
Посты по теме:
ПИСЬМО 1.
ПИСЬМО 2.
ПИСЬМО 3. Красота — это повторение
ПИСЬМО 4. Всегда ли красота целесообразна?
ПИСЬМО 5. Есть ли в природе реклама?
ПИСЬМО 6. Есть ли у животных эстетическое чувство?
ПИСЬМО 7. Почему красота может "погубить мир"?
ПИСЬМО 8. Красивы ли "Черёмушки"?
ПИСЬМО 9. Аскеты и жизнелюбы
ПИСЬМО 10. Аскетизм и жизнелюбие в истории классов
ПИСЬМО 11. Аскетизм Рахметова
ПИСЬМО 12. Аскетизм Ленина
ПИСЬМО 13. Аскетизм Ленина (окончание)
ПИСЬМО 14. "Модель Ленина-Рахметова" после революции
ПИСЬМО 15. "Великая галстучная дискуссия"
ПИСЬМО 16. Сражение вокруг канарейки
ПИСЬМО 17. "Стиляга" против "Рахметова"
ПИСЬМО 18. Папина "Победа"
ПИСЬМО 19. Стиляги, инкруаябли, мервейёзы и "балы жертв"
ПИСЬМО 20. Модель "Ленина-Рахметова" в 60-е и 70-е годы
ПИСЬМО 21. Победа "стиляг"
ПИСЬМО 22. Краткое содержание предыдущих писем
ПИСЬМО 23. Закон Энгельса, или "Два шага вперёд, шаг назад"
ПИСЬМО 24. Нигилизм в истории красных и ранних христиан
ПИСЬМО 25. Ещё о неизбежности "контрреволюции"
ПИСЬМО 26. Победили ли стиляги? (Краткий обзор откликов)
ПИСЬМО 27. Армия
ПИСЬМО 28. "С Бонапартами-то мы справимся?"
ПИСЬМО 29. Суворов против Пугачёва
ПИСЬМО 30. Реабилитация царей: Пётр I
ПИСЬМО 31. Реабилитация царей: Иван Грозный
ПИСЬМО 32. Закрытие "Сухаревки"
ПИСЬМО 33. "Кронштадт — это термидор"
ПИСЬМО 34. Смена вех
Journal information