Cемён Аладжалов (1902—1987). "Ленин в Петроград. Навстречу заре". 60-е
Уважаемый тов.
kommari поместил пост о том, что руководящий слой общества, даже самый революционный, увы, имеет свойство терять эти свои замечательные качества. "Вот последний руководитель СЕПГ Ханс Модров ездил на "трабанте". А до этого товарищи ездили на западногерманских мерседесах. И жили в элитном районе Восточного Берлина с названием Панков. Куда вход простому человеку был заказан. Как мне сказал один немец, когда мы тут, в Финке, обсуждали эти наши грустные коммунистические дела, если бы и Хоннекер ездил на "трабанте", может как-то иначе бы повернулось." "Да, ну и помним мы про детей советского Начальства... А сколько мы уже в наше время перевидали. Молдавские воронинские коммунисты, КПРФ, Сириза. Раз за разом. Вон "Ленин" эквадорский себя показал только что."На самом деле самая точная формулировка той же проблемы мне встретилась в одной газетной статье лет 10, а может, и 15 тому назад. Автор спрашивал: "Как совершить революцию, не подверженную заклятию термидора?".
Ответ на этот вопрос, когда он так ясно сформулирован, простой. Никак. Нет такого способа в природе и истории. "Такова природа природы", как говорил один из героев Шекли. И, конечно, это удручает. Получается, что какие бы чистые и бескорыстные революционеры ни совершили очередную революцию, внуки их всё равно станут нагло разъезжать на "мерсах" и возводить себе элитные хоромы. (Конечно, "мерсы" — это в широком смысле слова, может быть, лет через сто все станут передвигаться на... пепелацах и жить под землёй).
Можно ли это предотвратить? Нельзя. Затормозить процесс немножко — можно. Но не более. Способы на это предлагаются разные, но ни один не помогает глобально. Например, очень часто как панацея предлагается демократия, чтобы массы контролировали руководство. Учёт и контроль. :) Не помогает. Разве массы не контролировали через партийную демократию руководство германской социал-демократической партии 110 лет назад? И во что она превратилась накануне 1914 года?..
Другой предлагаемый способ — партмаксимум, жёсткое ограничение потребления для руководителей. Об этом тоже, кстати, вспомнил один из комментаторов у Коммари: "Наверное, надо что-то вроде партмаксимума, чтобы лезть наверх за мещанскими благами особого резона не было". Так ведь вводили партмаксимум, вводили! Но это тоже паллиатив, потому что спустя лет 15 после революции следующее поколение руководителей его попросту отменяет. "Жить стало лучше, жить стало веселее", и баста, хватит нам партмаксимумов.
Третий — культурная революция. Пусть молодое неиспорченное поколение придёт и хорошенько даст по башке старым, обуржуазившимся бывшим революционерам, а затем займёт их место. Тоже полумера, которая, возможно, тормозит процесс, но не отменяет его вовсе.
Четвёртый, который предлагал Ленин, — максимальное единство слоя старой гвардии, отказ от любой внутренней борьбы в нём, чтобы так, тесно сплочённым ядром, во что бы то ни стало удержать революционный политический курс и пройти по краю пропасти, не теряя конечных ориентиров. К сожалению, мы не можем судить, помог бы этот способ или нет, поскольку завещание Ильича не было выполнено — ещё при его жизни внутри самого Политбюро началась борьба. Но рискну предположить, что, проживи Ильич ещё лет 20, его способ, опять-таки, мог затормозить процесс, но не отменить действие законов истории вовсе.
Коммари пишет: "Надо, значит, к такой хрени быть готовыми и создавать механизмы, чтобы так не произошло". Увы, увы. Нет на свете таких механизмов! Хотя существует бесчисленное количество проектов перпетуум мобиле или методов преодоления второго начала термодинамики. Но у всех у них есть одна общая черта: они не работают.
Ну, так что же делать? А делать вот что: перестать мечтать и грезить о дивном новом мире, в котором действовали бы совсем иные законы природы и истории, и попытаться жить и работать в том мире, который мы имеем по факту. Революция вырождается? Увы, да. Все революционные организации тоже со временем вырождаются? Тоже да, иначе Ленину не пришлось бы основывать Третий Интернационал (кстати, где он?), обошлись бы одним, первым и единственным. Это всё неизбежно? К сожалению! Значит, надо не пытаться отменить неизбежность, а просто её принять. Получается, что революциям, как и людям, на определённом этапе приходится проходить через смерть, и никуда от этого не деться. Причём смерть у революций выходит довольно постыдная, когда их наследники тупо разворовывают, прожирают и проматывают завоёванное дедами. Но, по счастью, не всё. И ценить революцию надо не за то, чем она быть не может, а за то, что она всё-таки даёт реально: то есть шаг человечества вперёд. Даже при том, что за шагом вперёд непременно следуют полшага назад. И революционных борцов предыдущего этапа истории вдобавок в процессе этого попятного движения старательно изваливают в грязи, как изваляли Троцкого в 30-е годы, Сталина — в 50-е, а Ленина — в 90-е. (Только очень подслеповатый человек не заметит, что это не разные действия, а одно и то же, повторённое трижды). Ничего, история всё расставляет по своим местам, и грязь к революционерам не прилипает, что мы сейчас и видим воочию.
В заключение — пара выдержек из упомянутого выше Л.Д.:
"Я не вижу никаких оснований для пессимизма. Нужно брать историю, как она есть. Человечество движется, как некоторые пилигримы: два шага вперед, шаг назад. Во время движения назад скептикам и пессимистам кажется, что всё потеряно. Но это ошибка исторического зрения. Ничто не потеряно".
"Что значит пессимизм? Пассивная и плаксивая обида на историю. Разве можно на историю обижаться? Надо её брать как она есть, и когда она разрешается необыкновенными свинствами, надо месить её кулаками. Только так и можно прожить на свете" (1937 г.).
Journal information