Никита Хрущёв на обложках журнала "Time" в 1955-1962 годах
В продолжение темы 125-летнего юбилея Никиты Сергеевича Хрущёва. Хотя я писал вчера о прогрессивных сторонах его деятельности, граждане антикоммунисты меня немедленно закидали обвинениями, почему я не внёс в это число "развенчание культа личности Сталина". Ну, во-первых, освобождение левой части политзаключённых я достижением считаю (в отличие от поднятия на щит всевозможных правых — Шульгиных и Солженицыных).
А во-вторых, критика Сталина (как и любого деятеля) может быть как слева, так и справа. Например, критика Сталина со стороны Мао (а Мао Цзедун очень даже критиковал своего учителя, правда, в основном посмертно) была критикой слева. Критика Троцкого и Раковского в 20-е и 30-е годы — тоже критикой слева. А критика Хрущёва и Бухарина была критикой справа.
Как это понять? Ну, вот простейший вопрос. Вот это — критика царя Иоанна Васильевича слева или справа?
«Царю, прославляему древле от всех,
Но тонущу в сквернах обильных!
Ответствуй, безумный, каких ради грех
Побил еси добрых и сильных?
Ответствуй, не ими ль, средь тяжкой войны,
Без счета твердыни врагов сражены?
Не их ли ты мужеством славен?
И кто им бысть верностью равен?»
Пишет персонаж — знатный князь Курбский, а стихи — балладу "Василий Шибанов" — сочинил в 1840-е годы почти столь же знатный граф Алексей Толстой. Впрочем, это переложенные в рифму практически реальные строки князя Курбского:
"Царю, богом препрославленному и среди православных всех светлее являвшемуся, ныне же — за грехи наши — ставшему супротивным (пусть разумеет разумеющий), совесть имеющему прокаженную, какой не встретишь и у народов безбожных... Зачем, царь, сильных во Израиле истребил, и воевод, дарованных тебе богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и святую кровь их победоносную в церквах божьих пролил, и кровью мученическою обагрил церковные пороги, и на доброхотов твоих, душу свою за тебя положивших, неслыханные от начала мира муки, и смерти, и притеснения измыслил, обвиняя невинных православных в изменах, и чародействе, и в ином непотребстве и с усердием тщась свет во тьму обратить и сладкое назвать горьким? В чём же провинились перед тобой и чем прогневали тебя христиане — соратники твои? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всём, а у них же прежде в рабстве были предки наши? Не сдались ли тебе крепости немецкие, по мудрости их, им от бога дарованной?"
Так это критика справа или слева? Отвечаю — СПРАВА. Потому что и персонажа, и реального князя волновали в первую очередь "добрые и сильные" (сиречь знатные). Ну, правда, автор уделил изрядную толику сочувствия ещё и самому слуге князя, стремянному Василию Шибанову, отправленному своим безжалостным господином прямо в руки царю с этим дерзким посланием.
«Царь, слово его всё едино:
Он славит свого господина!»
Кстати, и сам реальный царь не преминул пристыдить Курбского беззаветной верностью его слуги: "Как же ты не стыдишься раба своего Васьки Шибанова? Он ведь сохранил своё благочестие, перед царём и пред всем народом стоял, не отрёкся от крестного целования тебе, прославляя тебя всячески и взываясь за тебя умереть. Ты же не захотел сравняться с ним в благочестии..."
А критика СЛЕВА обращала бы внимание в первую очередь и главным образом на положение и интересы простых людей, трудящихся, рабочих, а отнюдь не "сильных". Теперь возьмите тот же доклад Хрущёва на XX съезде и без труда обнаружите, что это практически переложенные на современный лад упреки Курбского и графа Толстого, то есть горестное повествование о судьбе "добрых и сильных" — членов ЦК, кандидатов в члены Политбюро и так далее, но вовсе не рядовых граждан. Кстати, характерно, что Хрущёв позднее называл Сталина "деспотом типа Ивана Грозного". В общем:
И пишет боярин всю ночь напролёт,
Перо его местию дышит,
Прочтёт, улыбнётся, и снова прочтёт,
И снова без отдыха пишет...
Journal information