Рисунок К. Ротова "Под свежим ветром самокритики... шишки падают" на обложке "Крокодила" и на черновом рисунке автора
Довольно заметный и несколько неожиданный для меня интерес вызвал в данном блоге пост про "стальные ежовы рукавицы". Хотя тема не самая радостная для красных, да и для левых вообще, но и её надо изучать и понимать классовую и политическую механику происходившего. Вот несколько более подробный разбор (хотя, возможно, и нуждающийся в уточнениях и поправках) "социальной механики" событий 1936-1961 годов.
Ход первый. Две социальные группы оказываются в состоянии жёсткого противостояния (1934-1935). Решить его возможно только путём устранения одной из них.
Ход второй. Одна из групп устраняется с помощью репрессий со стороны государства (1936-1938).
Ход третий. После их проведения у той самой группы, ради спокойствия которой эти репрессии проводились, возникает отвращение к репрессиям. Потому что она начинает опасаться, что они могут быть применены против неё самое.
На черновом рисунке К. Ротова (фрагмент) некоторые детали были изображены более выразительно
Ход четвёртый. Как следствие, у этой же самой группы возникает стойкая неприязнь к людям, которые эти самые репрессии осуществляли — в первую очередь, к их главному непосредственному исполнителю (в ситуации 1937 года это Николай Иванович Ежов).
Ход пятый. Непосредственный исполнитель отправляется в отставку, затем арестовывается и ликвидируется (1939-1940). Его действия осуждаются как "ежовщина", что вносит временное успокоение.
Ход шестой. Однако чувство безопасности не удовлетворено полностью, и неприязнь к "ежовщине" затем переносится на тех, кто отдавал указания исполнителям сверху (в нашем случае — на Сталина и Политбюро). Причём Сталин вызывает чувство страха, связанности и скованности у самого Политбюро (наблюдения Симонова и других).
Ход седьмой. Возникает неукротимая жажда "спокойной жизни", безопасности. Которая заставляет не вызывать к больному Сталину врачей (март 1953), арестовывать Берию (июнь 1953), расстреливать его, осуждать публично того самого Сталина, которого вчера поддерживали и боготворили (1956), отправлять в отставку его Политбюро как "антипартийную группу" (1957) и устраивать её публичное поношение на съезде (1961) — причём именно за репрессии эпохи "ежовщины" и позднее.
Ход восьмой. И вот после этого, наконец, приходит время "спокойной жизни". Которую позднее обозвали "застоем". И о которой один из архитекторов этой эпохи Л.И. Брежнев выразился в её начале так: "При Сталине люди боялись репрессий, при Хрущёве — реорганизаций и перестановок. Народ был не уверен в завтрашнем дне... Поэтому советский народ должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы".
Правда, тут вступила в своё действие пословица, которую любил Мао — "хотел бы лес покоя, да ветер не даёт" (снова смотрим на заглавную картинку), но это — уже совсем другая история...
Для сравнения разберём, как протекали все те же этапы в КНР. Мао (а возможно, и китайское руководство в целом) извлёк свои уроки из советского опыта. Упомянем лишь те "ходы" истории, где отличия были явными и существенными.
Ход второй. Отстранение оппонентов Мао проводилось не руками самого государства, а руками "революционных масс", то есть хунвейбинов (1966-1967). Оно носило стихийный, но при этом не столь жёсткий характер, как в СССР: то есть уцелели даже лидеры "правых".
Хунвейбины на площади Тяньаньмынь. 1966 год
Ход пятый. В 1967-1968 годах сами лидеры хунвейбинов и большое число их активистов отправились на перевоспитание в деревню.
Ход седьмой. Назревшая в руководстве страны жажда безопасности нашла выход в аресте "банды четырёх" во главе с женой Мао, которые руководили движением хунвейбинов и "культурной революцией" из ЦК. Однако, в силу того, что "ход второй" был мягче, и обратный "отлив" тоже был мягче. Никто из "банды четырёх" не был расстрелян. Осуждение и критика Мао также носили более мягкий характер, чем критика Сталина в СССР в 1956-1961 годах. Как видим, всё это (за что китайцев часто хвалят) напрямую связано с отличием предыдущих этапов...
В качестве обратного примера можно привести Чехословакию, где критика предыдущей практики не была проведена, и накопившееся недовольство ею вылилось в резкий сдвиг руководства вправо, "Пражскую весну" 1968 года. Любопытны слова Хрущёва по данному поводу (выделение моё):
"Я много раз советовал президенту Новотному (он честный коммунист и преданный пролетарий): "Поднимите занавес, разоблачите злоупотребления, если они у вас были". А они были, я знаю, что они были. Я сам был свидетелем того, как Сталин давал определённые поручения чекистам, которые были посланы в Чехословакию "советниками". Эти методы уже были отработаны в 1937 году, и они применялись во всех социалистических странах... Новотный сердился и говорил: "Товарищ Хрущев, у нас ничего подобного не было". Я ему отвечал: "Если это не сделаете вы, то это сделают другие, и вы окажетесь в очень незавидном положении". Новотный не послушался меня, и все знают, к чему это привело и его самого, и всю Чехословакию. Если бы мы не разоблачили Сталина, то у нас, возможно, произошли бы более острые события, чем в Чехословакии. Мы бы не миновали этого."
Значит ли это, что КНР прошла те же этапы, что и СССР, но избегая повторения ошибок, которые, по мнению Мао, допустил СССР при Сталине и Хрущёве, и не впадая при этом в ещё худшие ошибки? Этот вопрос пока остаётся открытым... В свою очередь, опыт КНР тоже подлежит критическому изучению и анализу для извлечения уроков на будущее.
Journal information