А между тем вот он, как гласит подпись на обложке журнала (рисунок Бориса Ефимова) — «самый популярный человек в мире».
Христиан Раковский (1873—1941). На фоне его пиджачного кармашка нарисован крохотный Джеймс Рамсей Макдональд, премьер-министр Британской империи, самой могущественной мировой державы того времени. Что-то вроде тогдашнего аналога Трампа... Но почему всё-таки Раковский (чей день рождения, кстати, приходится на 13 августа, то есть сегодня)?
Потому что Раковский был в тот момент советским полпредом в Англии и представлял перед всем миром и СССР, и Коминтерн. Мировую революцию, одним словом. Л. Троцкий писал о нём: «В полном смысле слова международный революционер, Раковский кроме родного болгарского языка владеет русским, французским, румынским, английским, немецким, читает на итальянском и других языках. Изгнанный из девяти европейских стран, Раковский связал свою судьбу с Октябрьской революцией, которой он служил на самых ответственных постах».
Надежда Иоффе: «Помню, я спросила его однажды — на каком языке он думает? Раковский подумал и сказал: «Наверное, на том, на котором в настоящий момент говорю».
Карикатура из журнала «Красный перец» 1924 года, в бытность Раковского полпредом СССР в Англии.
— Странные люди в Англии! Одни говорят: «Руки прочь от России!», и протягивают нам руки... Другие заявляют: «Не прочь руки к России», — и даже руки не подают».
На этом белогвардейском плакате Х.Г. Раковскому тоже нашлось «почётное» место (в центре). Как известно, нет более высокой похвалы для революционера, чем ненависть классовых врагов :) А Раковского они ненавидели как главу правительства красной Украины
Рисунок Л.М. Журнал «Красный перец», 1923. «Большевики, пишущие ответ аглицкому керзону». На этой юмористической картинке Раковский тоже присутствует — между Каменевым и Сталиным
В 1922 году Троцкий говорил о нём:
— Исторической судьбе было угодно, чтобы Раковский, болгарин по происхождению, француз и русский по общему политическому воспитанию, румынский гражданин по паспорту, оказался главой правительства в Советской Украине.
Позднее, до 1934 года Раковский — лидер троцкистской оппозиции внутри СССР. Любопытное свидетельство оставил американский журналист Луис Фишер, встречавшийся и беседовавший с ним в ссылке в Саратове в 1929 году: «Иногда я сопровождал его в столовую; люди глубоко кланялись и снимали шапки, потому что этот политический преступник в изгнании был наиболее известным и наиболее уважаемым жителем Саратова».
В 1934 году Раковский решил «примириться с партией» и сложил с себя «звание» лидера оппозиции. Виктор Серж вспоминал настроения ссыльных троцкистов в это время: «Христиан Раковский примкнул к ЦК, «чтобы вместе с партией противостоять военной угрозе». [...] Раковский сдался, но нас это не смущало. Мы говорили себе: «Стареет – попался на классический трюк: его ознакомили с конфиденциальными документами о надвигающейся войне...»
В Москве Раковского вновь посетил Луис Фишер, записавший свои впечатления: «Ссылка не надорвала его. Но он следил за Европой из Барнаула и не обнаруживал там революции. Зато он видел, как фашизм расползается из одной страны в другую... Гитлер привёл его назад к Сталину».
Участница оппозиции Надежда Иоффе вспоминала: «Как гром с ясного неба, появилось в газетах заявление Раковского. Написано оно было максимально сдержанно, примерно так: «Допустил ошибки... прошу вернуть в партию...» И вот тут я задумалась: может быть, я действительно чего-то не понимаю, ведь не сравнить же политический опыт мой и Раковского — человека, который занимался революционной деятельностью в течение сорока лет. В Болгарии и в Румынии, во Франции и в России. Заподозрить его в беспринципности я не могла... Я ему позвонила, и он тут же сказал: «Приходи». Жил он тогда на Тверском бульваре... Он очень хорошо говорил со мной, что надо любыми путями вернуться в партию. Он считал, что в партии, несомненно, есть определённая прослойка, которая в душе разделяет наши взгляды, но не решается их высказать. И мы могли бы стать каким-то здравомыслящим ядром и что-то предпринять. А поодиночке, говорил он, нас передавят, как кур».
Х. Г. Раковский и Л. Д. Троцкий в 1924 году. Они были знакомы с 1903 года
Решение Раковского вызвало глубокое разочарование у Троцкого. Он записал в дневнике: «Раковский был в сущности моей последней связью со старым революционным поколением... Теперь не осталось никого». Он язвительно замечал в 1935 году: «Раковский милостиво допущен на торжественные собрания и рауты с иностранными послами и буржуазными журналистами. Одним крупным революционером меньше, одним мелким чиновником больше!»
В партии Раковского восстановили в ноябре 1935 года, однако стать её «здравомыслящим ядром» ему и его товарищам никто не дал. В январе 1937 года он был арестован. Накануне ареста он говорил своей племяннице: «Ты же изучала французскую революцию, знаешь, как развивались события, сначала был Дантон, потом Робеспьер. У революции свои законы. Революция пожирает своих детей»...
Х.Г. Раковский
В 1938 году Раковский стал одним из подсудимых публичного процесса над «правыми большевиками» Бухариным и Рыковым (хотя сам он был лидером «левой оппозиции», а отнюдь не правой). Характерный диалог из судебной стенограммы:
«Прокурор Вышинский. Я спрашиваю — каковы были ваши средства к существованию?
Раковский. Моими средствами к существованию были доходы от имущества отца.
Вышинский. Значит, вы жили на доходы в качестве рантье?
Раковский. В качестве сельского хозяина.
Вышинский. То есть помещика?
Раковский. Да.
Вышинский. Значит, не только ваш отец был помещиком, но и вы были помещиком, эксплуататором?
Раковский. Ну конечно, я эксплуататор. Получал же я доходы. Доходы же, как известно, получаются от прибавочной стоимости.
Вышинский. А прибавочная стоимость была в ваших руках?
Раковский. Да. Прибавочная стоимость была в моих руках.
Вышинский. Значит, я не ошибаюсь, когда говорю, что вы были помещиком.
Раковский. Не ошибаетесь.
Вышинский. Вот мне важно было выяснить, откуда шли ваши доходы».
В конце этого абсурдного диалога — ибо все в партии знали, что Раковский был помещиком, и доходы от своего поместья тратил на революцию — подсудимый всё же не вытерпел:
«Раковский. Но мне важно сказать, на что шли эти доходы.
Вышинский. Это другой разговор.»
Суд дал Раковскому 20 лет заключения.
В сентябре 1941 года по решению Военной коллегии Верховного суда он в числе других заключённых Орловской тюрьмы был расстрелян в Медведевском лесу под Орлом.
БОЛЬШЕВИКИ В СОВЕТСКОЙ КАРИКАТУРЕ — ВСЯ ПОДБОРКА
Journal information