Александр Майсурян (maysuryan) wrote,
Александр Майсурян
maysuryan

Categories:

ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (63). Преемственность. Кино и театр (2)


Карикатура Д. Моора на М. Булгакова, К. Станиславского и артистов-исполнителей спектакля «Дни Турбиных» по «Белой гвардии». 1927 год

Итак, как уже было сказано, в течение переломных 1930–1935 годов советский режим впитал и сдвинул влево, в сторону плановой экономики и машинного земледелия, огромное количество социальных сил, которые ранее шли за буржуазией (нэпманами). Но, чтобы растворить их в себе, ему приходилось во многом усваивать и жизненные ценности, мировоззрение этих слоёв общества. То есть двигаться им навстречу, «вправо». Пожалуй, не было сферы жизни, большой или совсем малой, не затронутой этой всеобъемлющей волной преемственности, которую левая оппозиция обозначила словом «нео-нэп». Сравнить этот поворот можно с первым «нэпом».
Мы уже обрисовали перемены, которые «нео-нэп» повлёк в театре. В обсуждении мне указывали, что театр — искусство элитарное, которое не могло всерьёз волновать и интересовать городских рабочих и тем более миллионы крестьянских масс. Отчасти это верно, однако театр, как камертон, задавал тон всей культуре. И если звезда «Демьяна Бедного — мужика вредного», которого Ленин когда-то называл «тараном нашей революции», в это время заходила, то другие звёзды, наоборот, поднимались вверх. Среди этих вновь восходящих по небосклону театральных звёзд оказались и старые, ещё дореволюционные светила. В том числе — Константин Станиславский и руководимый им Московский Художественный театр (МХТ).

Примеры из прессы 20-х годов, времён первого нэпа, ярко показывающие тогдашнее отношение к МХТ:

Рисунок Д. Моора. 1923 год. «Режиссёр и «чернь». Режиссёр московского Художественного театра К.С. Станиславский заявил американским журналистам: «Какой это был ужас, когда рабочие врывались в театр в своей грязной одежде, непричёсанные, неумытые, в грязных сапогах, требуя играть революционные вещи!». Станиславский: — Леди и джентльмены! Как я счастлив, что не вижу перед собой этой советской черни!..»


Рисунок Л.М. 1923 год, журнал «Красный перец». «Артисты М.Х.Т. — Станиславский, Книппер и др. участвовали в Нью-Йорке на базаре, устроенном князем Юсуповым для продажи русских драгоценностей.
Дядя Ваня (Станиславский) и Соня (Книппер). — Мы отдохнём... Мы отдохнём... Мы увидим ангелов и небо в алмазах... И вместе с ангелами будем продавать алмазы...»


Понятно, что настоящим вызовом стала постановка в 1926 году Художественным театром пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных» (по роману «Белая гвардия»). Пьеса, как и роман, весьма сочувственно показывала белогвардейцев. Спектакль, возможно, в силу своей эпатажности, пользовался оглушительным успехом. Монархический публицист Иван Солоневич утверждал: «По ходу пьесы, белогвардейские офицеры пьют водку и поют «Боже, Царя храни!». Это был лучший театр в мире, и на его сцене выступали лучшие артисты мира. И вот — начинается — чуть-чуть вразброд, как и полагается пьяной компании: «Боже, Царя храни»… И вот тут наступает необъяснимое: зал начинает вставать. Голоса артистов крепнут. Артисты поют стоя и зал слушает стоя: рядом со мной сидел мой шеф по культурно-просветительной деятельности — коммунист из рабочих. Он тоже встал. Люди стояли, слушали и плакали. Потом мой коммунист, путаясь и нервничая, пытался мне что-то объяснить что-то совершенно беспомощное. Я ему помог: это массовое внушение. Но это было не только внушением. За эту демонстрацию пьесу сняли с репертуара».
Правда, заканчивалось представление под звуки «Интернационала» — в город входила Красная Армия.
«За сценой издалека, всё приближаясь, оркестр играет «Интернационал».
Господа, слышите? Это красные идут!
Все идут к окну.
Н и к о л к а. Господа, сегодняшний вечер — великий пролог к новой исторической пьесе.
С т у д з и н с к и й. Кому — пролог, а кому — эпилог».
Сатирик Савелий Октябрёв по этому поводу острил:


Поэт Александр Безыменский в стихах возмущался:
Стоит этот МХАТ — стан и слава булгаковским гадам
Лицом к Турбиным, к революции задом.



1926 год. Карикатура Кукрыниксов из журнала Комсомолия. Изображены Булгаков и Станиславский
МХАТу.

«Вы, МХАТ, почти не изменились,
Ваш голос также робок (?) и тих
Ку-у-да, куда, куда
Вы удалились
Дни Турбиных, дни Турб...иных?..

Комсомолия. (Проэкт поздравления)».

Сталин смотрел спектакль много раз (говорили, что не менее 17) и как-то признался артисту Николаю Хмелёву, исполнителю главной роли Алексея Турбина: «Хорошо играете Алексея. Мне даже снятся ваши чёрные усики. Забыть не могу». Кстати, возможно, что слова Сталина из его знаменитой речи 3 июля 1941 года «К вам обращаюсь я, друзья мои…» имеют происхождение от слов Алексея Турбина из пьесы: «Слушайте меня, друзья мои!». «Спектакль здорово берёт за душу, — говорил Сталин. — Против шерсти берёт».


Николай Хмелёв в роли Алексея Турбина. Спектакль «Дни Турбиных», МХАТ


Кадр из советского диафильма о Хмелёве

А ведь созданный Хмелёвым и Булгаковым образ, мягко говоря, не жаловали в печати 20-х годов. Поэт Александр Безыменский 1 августа 1929 года опубликовал в «Правде» отрывок из своих стихов, где были такие задиристые строки:
Демидов:
...И ещё я помню брата.
Черноусый офицер
Горло рвал ему, ребята,
И его глаза запрятал
В длинноствольный револьвер.
Братья! Будьте с ним знакомы,
Истязал он денщиков,
Бил рабочих в спину ломом
И устраивал погромы,
Воплощая мир врагов.
Забывать его не смейте!
В поле,
В доме,
Иль в бою,
Если встретите — убейте!
И по полю прах развейте,
Правду вырвавши свою…
Сорокин:
Руками задушу своими!
Скажи:
Кто был тот сукин сын?
Все:
Скажи нам имя!
Имя!
И-м-я!
Демидов:
Полковник…
Алексей…
Турбин.


Генеральному секретарю не раз приходилось самолично объяснять критикам, почему белогвардейский спектакль не запрещают: «Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова? — писал он в 1929 году. — Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает. На безрыбьи даже «Дни Турбиных» рыба. Конечно, очень легко «критиковать» и требовать запрета... Но самое лёгкое нельзя считать самым хорошим... Что касается собственно пьесы «Дни Турбиных», то она не так уж плоха, ибо она даёт больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: «если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав своё дело окончательно проигранным, — значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь».
На встрече с украинскими писателями в феврале 1929 года они резко критиковали пьесу. Писатель Олекса Десняк заявил: «Когда я смотрел «Дни Турбиных», мне прежде всего бросилось то, что большевизм побеждает этих людей не потому, что он большевизм, а потому, что делает единую великую неделимую Россию. Это концепция, которая бросается всем в глаза, и такой победы большевизма лучше не надо».
Из стенограммы встречи:
«Сталин. Насчёт «Дней Турбиных» — я ведь сказал, что это антисоветская штука, и Булгаков не наш. Но что же, несмотря на то, что это штука антисоветская, из этой штуки можно вынести? Это всесокрушающая сила коммунизма. Там изображены русские люди — Турбины и остатки из их группы, все они присоединяются к Красной Армии как к русской армии. Это тоже верно. (Голос с места: С надеждой на перерождение.)
Алексей Петренко-Левченко. Мы хотим, чтобы наше проникновение в Москву имело бы своим результатом снятие этой пьесы.
Голос с места. Это единодушное мнение».
Сталин продолжал убеждать слушателей (обратим внимание на его доводы — это важно для понимания причин последующего поворота в культуре, выделение моё):
— Если вы будете писать только о коммунистах, это не выйдет. У нас стосорокамиллионное население, а коммунистов только полтора миллиона. Не для одних же коммунистов эти пьесы ставятся. Такие требования предъявлять при недостатке хороших пьес — с нашей стороны, со стороны марксистов, — значит отвлекаться от действительности... Легко снять и другое, и третье. Вы поймите, что есть публика, она хочет смотреть... [...] Люди более тонкие заметят, что тут очень много сменовеховства... Вы хотите, чтобы он [Булгаков] настоящего большевика нарисовал? Такого требования нельзя предъявлять. Вы требуете от Булгакова, чтобы он был коммунистом, — этого нельзя требовать... Там есть и минусы, и плюсы. Я считаю, что в основном плюсов больше.
В том же 1929 году, в разгар «левого поворота», пьеса была снята с репертуара. (Заодно сняли и «Зойкину квартиру» того же Булгакова, шедшую в театре Вахтангова). Но в 1932 году вернулась на сцену, уже окончательно, и оставалась на ней до начала войны.


Ещё одна изъятая из распространения в 1927 году карикатура на наркома Луначарского с обложки «Крокодила». Рисунок Д. Моора. В руке у наркома «программа Наркомпроса» с пьесами Булгакова «Дни Турбиных», «Зойкина квартира» и другими. Крокодил ехидно спрашивает: — А каким номером вашей программы идёт «искусство трудящимся», т. нарком?..»

Рисунок К. Ротова к 20-летию Художественного театра в 1928 году продолжал мягко критиковать руководство театра за репертуар и, естественно, за Турбиных:


Рисунок К. Ротова. На хорошей дороге. (К 30-летию Художественного театра). Немирович-Данченко — Станиславскому: — Надо нам, Константин Сергеевич, присматривать... Как бы Турбины не загнали наш Бронепоезд в Унтиловск.

Впрочем, на паровозе уже сидит Всеволод Иванов с первой для МХТ революционной пьесой «Блокада» в кармане, да и сам «бронепоезд МХАТ I» движется по «Октябрьской железной дороге».

Это из печати 1929 года:



Но как разительно меняется вся картина ко второй половине 30-х годов. Это 40-летний юбилей театра в 1938 году:



Рядом с В.И. Немировичем-Данченко сидит И.В. Сталин (второго из основателей театра, Станиславского, уже не было в живых, он умер в августе того же 1938 года). Как можно видеть на фотографии, грудь Немировича-Данченко украшают ордена Ленина и Трудового Красного Знамени.




Рисунок Н. Радлова к 40-летию МХАТ. 1938 год. «От Чайки до Буревестника». «На нашем рисунке изображены все главные действующие лица знаменитой пьесы «МХАТ». Действие продолжается вот уже сорок лет под несмолкаемый гром аплодисментов зрительного зала. Главные режиссёры К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко».

В целом можно заметить одну закономерность. В ходе культурного поворота «нео-нэпа» происходил некоторый возврат от футуризма и авангардизма революционных лет к другим формам искусства, более привычным и понятным широким массам населения. Однако на лидирующие позиции выдвигалось не чисто консервативное искусство дореволюционного образца, а скорее направления, считавшиеся в старой России наиболее передовыми и прогрессивными — такие, как МХТ. Или, в живописи, это было искусство художников-передвижников, которое тоже становилось для изобразительного искусства своего рода образцом, каноном.
И позднее, в 40-е годы, МХАТ сохранил положение эталона советского театрального искусства, а его критикам в печати доставался суровый бич сатиры:


Рисунок Бориса Ефимова. 1949 год. «Пигмеи и гиганты. Космополиты-пигмеи пытались подстрелить мхатовскую чайку»

(Продолжение следует).

ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ

Tags: Искусство, История, Сталин, Эволюция, переписка Энгельса с Каутским
Subscribe

Posts from This Journal “Эволюция” Tag

Buy for 20 tokens
В 2024 году, кстати, причастные к #ВЛКСМ отмечали 105-летний юбилей создания в Саратове областной комсомольской организации. Для студента-второкурсника, конечно, же, было очень значимо, что он стал автором передовицы в газете, пусть и в многотиражке СГТУ имени Гагарина…
  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 32 comments

Posts from This Journal “Эволюция” Tag